Глава 18. Царица Кайкейи сообщает Раме, что он изгнан в лес

Глава 18. Царица Кайкейи сообщает Раме, что он изгнан в лес

Рама увидел царя Дашаратху, который восседал на своем сверкающем троне рядом с Кайкейи. Он выглядел глубоко несчастным, черты его исказились.

Царевич в почтении сложил голову у стоп отца, затем с глубоким уважением поклонился Кайкейи. Монарх, чьи глаза были полны слез, не в силах был взглянуть на сына или произнести хоть слово.

Рама, охваченный страхом, словно змея, на которую случайно наступили ногой, смотрел на царя, смущенного, отмеченного страданием, стонущего и обезумевшего, напоминающего океан, или Солнце, сокрытого Рагху, или великого риши, произнесшего ложь и лишившегося своих заслуг. Видя необычайное горе монарха, Рама заволновался, словно океан на полную луну, и с сыновней любовью подумал: “Почему отец сегодня не рад мне?  Почему мое появление причиняет ему такую боль?” Опечалившись, с потухшим лицом, он обратился к Кайкейи:

Почему царь обеспокоен, видя меня, столь дорогого ему? С удрученным лицом и глубокой скорбью он не говорит мне ни слова. Он испытывает телесную боль или страдает душой? Поистине трудно всегда быть веселым. Какое несчастье случилось с Бхаратой, этим юным царевичем с чарующим лицом, благородным Шатругхной или моими матерями?  Если я чем-то расстроил великого монарха или повел себя непокорно, я не желаю жить ни мгновенья дольше, видя его недовольство. Возможно ли ослушаться своих родителей, которые дали жизнь и которые являются живыми богами? Или может быть ты обратилась в гневе к моему отцу с резкими и надменными словами, которые так ранили ему душу? О царица, скажи мне правду, прошу тебя. Что так повлияло на настроение государя?

Без тени стыда Кайкейи с уверенностью отвечала великодушному Рагхаве, преследуя свои цели:

Царь не расстроен, о Рама, с ним не случилось никакого несчастья, но у него есть желание, которое он хочет поскорее выразить тебе. Ты очень дорог ему, и потому ему кажется невозможным сказать тебе нечто неприятное, что он вынужден сделать по моему настоянию. Некогда он даровал мне два благословения, которые теперь не хочет исполнить, словно обычный человек.

Царь говорил: “Я исполню, чего бы ты ни пожелала”, — а сейчас, хотя ручей еще не пересох, он собирается сломать мост! О Рама, мудрость говорит, что верность долгу выражается в исполнении данного слова.  Следуя этому закону, царь не нарушит своего обета относительно тебя!  Если ты согласен склониться перед любым приказом царя — нравится он тебе или нет — я раскрою его тебе. Я посвящу тебя в него, ибо сам он не сделает этого!

Речь Кайкейи глубоко обеспокоила Раму. В присутствии царя он отвечал ей:

Стыдись, о деви, не пристало тебе говорить мне такие слова! По приказу царя я готов войти в огонь, выпить смертельный яд или броситься в море. Я сделаю это, будь то воля духовного учителя, царя или друга. Поведай мне желание государя, о царица. Чего бы он ни пожелал, я исполню. Обещаю тебе, Рама не изрекает лжи!

Тогда Кайкейи обратилась к правдивому и верному герою с жестокими словами:

Во время войны между девами и асурами, о Рагхава, отец твой был ранен в ужасной битве. Обязанный мне жизнью, царь даровал два благословения. Теперь я хочу, чтобы он их исполнил, о Рагхава. Царь должен отдать трон Бхарате, а тебя изгнать в лес Дандака. Если ты дорожишь словом царя и собственным словом, о лучший среди людей, выслушай меня! Смирись перед волей царя и четырнадцать лет проведи в лесу! Все, что приготовлено для твоей коронации, будет использовано для коронации Бхараты, о Рагхава! Отказавшись от трона, четырнадцать лет ты будешь в лесу, собрав волосы и надев одежды из древесной коры.  Бхарата будет править землей со всеми ее несметными сокровищами драгоценных камней, конями и колесницами. Вот почему царь, исполненный сострадания и бледный от горя не может смотреть на тебя. Почитай обет царя, главы людей, о Рама, радость династии Рагху, будь верен слову и сохрани свое доброе имя.

Жестокие слова Кайкейи не вызвали на лице Рамы и тени печали, не обеспокоили его великую душу. Но царь, понимая несчастье, обрушившееся на его сына, преисполнился глубокого горя.