Глава 10. Хануман видит Равану, окруженного женами

Глава 10. Хануман видит Равану, окруженного женами

Оглядевшись вокруг, Хануман увидел достойный богов великолепный хрустальный помост, инкрустированный жемчугом, на котором стояли изумрудные кушетки, отделанные слоновой костью и золотом, устланные богатыми коврами. Он увидел белый полог, украшенный небесными гирляндами, который сверкал, как луна. Посредине стояло великолепное ложе, отделанное золотом и пылающее как огонь. Его украшали гирлянды из цветов ашока, а по сторонам стояли две фигуры с опахалами в руках, создавая прохладный ветерок. Кругом курились изысканного аромата благовония. Устланное мягкими шерстяным покрывалами и украшенное гирляндами цветов, ложе это было убрано со всех сторон.

Словно грозовое облако, на нем возлежал сам правитель демонов с яркими пылающими серьгами в ушах, красноватыми глазами, золотистыми одеждами. Тело его было умащено шафраном и ароматным сандалом, словно урчащее в сумерки облако, разорванное молнией. В небесных украшениях, великолепный с виду, вольный менять свой облик, во сне он напоминал гору Мандару с ее деревьями, рощами и зарослями кустарника. Пресытившийся любовными играми, сияющий бесценными украшениями, радость демонов и вожделенная мечта демониц, он после пира спал на золотом ложе, глубоко дыша, как змея.

Хануман невольно проникся благоговением. Съежившись от страха, он остановился на лестнице, прижимаясь спиной к стене. Собравшись с духом, он решил всё же взглянуть на этого льва среди демонов, лежавшего в беспамятстве от выпитого вина. В этот час великолепное ложе царя демонов напоминало величественную гору Прасравану, на которой, отдыхая, лежал могучий слон, своим запахом отгоняющий соперников. Хануман взглянул на две раскинутые руки гигантского монарха в золотых браслетах, которые напоминали знамена Индры, некогда пронзенные острыми бивнями Айраваты в сражении, разорванные диском Вишну, а также на его могучие плечи, выдержавшие удары булавы Индры. Эти две огромные руки, с красивыми и сильными мускулами и крепкими пальцами и ногтями были отмечены благоприятными знаками, пальцы унизаны кольцами. Эти руки, мощные как палицы и круглые как хобот слона, покоившиеся на богатом ложе, словно две пятиглавые змеи, благоухали сандалом цвета заячьей крови и свежестью. Царственной красоты женщины растирали их редчайшими ароматными маслами. Руки, вызывавшие невольный крик ужаса у якшей, паннагов, гандхарвов, девов и данавов, сейчас покоились на золотом ложе, словно две огромных и злых пресмыкающихся тварей, спящих в пещере горы Мандари. Повелитель демонов с такими огромными руками напоминал гору Мандару с двумя вершинами. В воздухе стоял крепкий запах манго или дерева пуннага, насыщенный ароматом бакула, смешавшегося с ароматом яств и вина, который исходил во сне из огромного раскрытого рта повелителя демонов. Венец его украшали рубины и драгоценные камни в золотой оправе, в ушах сверкали серьги; он благоухал красным сандалом, на его могучей груди покоилась нить жемчуга; сбившиеся на сторону белые шелковые одежды обнажили шрамы на теле.

Царь демонов спал под дорогим желтым покрывалом, напоминая сноп света и шипя, как змея. Казалось будто слон спит в глубоких водах Г анги. Четыре светильника на золотых колонах со всех сторон освещали его, подобно молнии, высветившей массивное облако. Славный Хануман увидел жен великого монарха демонов, которые спали в ногах своего господина. Лица их сияли, как луна, они носили драгоценные серьги и свежие гирлянды. Искусные музыканты и танцовщицы, они лежали на руках или груди повелителя демонов, облаченные в прекрасные одежды. Хануман пристально всматривался в этих женщин в золотых браслетах и серьгах, алмазах и изумрудах. Их прекрасные, как луна лица, освещенные блеском их серег, озаряли залу, словно звезды — небосвод. Сон неожиданно настиг стройных жен царя демонов, опьяненных вином и любовными играми; изящная танцовщица спала, изможденная неистовым танцем; дева, обнявшая вину, казалась лотосом, зацепившимся за проплывавший плот и упавшим в воду. Темноглазая красавица уснула с маленьким барабаном манкука на коленях, словно молодая женщина с ребенком; изящная красавица с высокой грудью спала, прижав к сердцу свой тамбурин, словно дорогого возлюбленного после долгой разлуки. Ещё одна с глазами, подобными лотосу, уснула с виной в руках, словно чарующая девушка, страстно обнимающая своего возлюбленного. Другая прекрасная в танце дева уснула рядом со своей лютней, обняв ее руками, словно любовница со своим избранником; с сияющими, как золото канада, членами, с ямочками на щеках красавица, чьи веки отяжелели от вина, несмотря на неодолимый сон, постукивала в свой барабан. С тонким станом безупречно красивая дева, уставшая на пиру, уснула с цимбалами на коленях, подруга ее держала два барабана диндима на коленях и на спине, напоминая молодую мать с мужем и ребенком. Ещё одна, с большими как лепестки лотоса глазами, крепко прижала к груди свою адамбару и уснула под воздействием вина; а другая, с опрокинутым кувшином воды, напоминала венок из цветов, окропленный водой для свежести; их подруга уснула, руками прикрывая грудь, похожую на две золотых чаши, а ещё одна дева, с глазами как лотосы, прекрасная, как луна, спала, обнимая свою спутницу с пышными бедрами. Женщины несравненной красоты прижимали к груди свои музыкальные инструменты, словно это были их возлюбленные.

Хануман увидел в отдалении великолепное ложе, на котором лежала одна из тех красивых дев в богатых одеждах, жемчугах и драгоценностях, своим сиянием, казалось, озарявшая великолепные покои. Это была облаченная в яркий, как золото канака, шелк, любимая царица Раваны по имени Мандодари. Стройная, с красивыми чертами лица, в сверкающих украшениях, она была погружена в глубокий сон. Увидев ее, потомок бога ветра сказал себе: "Возможно эта дева, наделенная богатством юности и красоты, и есть Сита," — и необычайно обрадовался. Полный восторга, он стал прыгать, размахивая хвостом, словно шут, выражая свою радость. Он резвился, пел, забирался на колоны и оттуда камнем падал на пол, являя свою обезьянью природу.