Глава 74. Он продолжает осуждать Кайкейи
Глава 74. Он продолжает осуждать Кайкейи
Обвинив мать, Бхарата во власти неистового гнева продолжал:
— Уходи из царства, о Кайкейи, порочное и жестокое создание! Сама добродетель отвернулась от тебя! Плачь не о мертвых, а обо мне! Что сделали тебе Рама или царь, исполненный добродетели, что одного ты довела до могилы, а другого сослала в лес? Уничтожив род, ты взяла на себя грех убийства брахмана! О Кайкейи, ты отправишься в ад, но не в мир, обретенный моими предками! Причиненным злом и безбожным поведением изгнав того, кого все любили, ты навлекла на меня позор! Из-за твоей ошибки отец мой умер, а Рама изгнан в лес, и это опорочило меня и в этом мире и в следующем! Ты мать лишь по названию, в действительности ты в своей жажде власти мой жестокий враг, никогда не обращайся ко мне, о злобная негодяйка, убийца своего мужа! Каушалья, Сумитра и другие мои матери из-за тебя пребывают в горе, о оскорбительница рода! Нет, ты не дочь Ашвапати, который поддерживает дхарму и исполнен мудрости; тебя родила ракшаси в уничтожение дома моего отца; ты выдворила добродетельного Раму, воплощение героизма, в лес, из-за тебя отец мой удалился в обитель богов. О навлекшая на мою голову несчастье осиротевшего государства, отвергнутая двумя моими братьями и ненавидимая всем миром; ты лишила добродетельную Каушалью супруга и сына. Без причины навредившая остальным, что ожидает тебя? Ты отправишься на адские планеты! Разве ты не знаешь, что главной опорой нашей семьи является Рама, старший сын, равный своему отцу, рожденный Каушальей, о жестокое созданье? Рожденный из ее членов и органов, сын — порождение сердца матери, и она любит его больше всех, хотя она может любить и всех своих родных. В давние времена добродетельная Сурабхи, почитаемая богами, увидела, как два ее сына на земле тянут плуг, теряя сознание от усталости. Увидев в полдень своих изнуренных пахотой сыновей, она преисполнилась печали, лицо ее омылось слезами.
Тем временем ниже проходил великодушный царь богов, и ее слезы, ароматные как сандал, упали на него. Подняв глаза, царь богов увидел Сурабхи, стоявшую в небесах, печальную и одинокую, охваченная скорбью, она мычала. Видя почтенную богиню в горе, Индра-громовержец, царь богов, трепеща, со сложенными ладонями спросил:
— Нам грозит великое бедствие? Почему ты скорбишь? Скажи, о доброжелательница мира.
На вопросы прозорливого царя богов Сурабхи красноречиво и благоразумно отвечала:
— Не беспокойся, о глава бессмертных, нам ниоткуда не грозит опасность, но я плачу о двух моих несчастных сыновьях. Когда я вижу их изнуренными, печальными, мучимыми солнечными лучами и избитыми работником низкой души, тех двух быков, рожденных из моей поясницы, которые умрут под тяжестью своего бремени, видя их столь несчастными, я страдаю, потому что для матери нет никого дороже сына.
Индра, первый среди богов, чувствуя ароматные слезы, что падали на его члены, проникся почтением к Сурабхи.
Если она, уравновешенная и безупречная в своем желании накормить миры, столь славная, чьи деяния в согласии с нравом, мать тысяч сыновей, Камадука, так страдала, то что говорить о Каушалье, лишившейся Рамы? Эта добродетельная царица имеет только одного сына, и теперь по твоей милости она осталась без него! Ты всегда будешь несчастна, в этом мире и в следующем! Я же сделаю все, чтобы восстановить в правах моего брата и отца во имя их процветания и славы! Непременно! Чтобы вернуть этого длиннорукого воина, могучего правителя Кошалы, я пойду в девственный лес, обитель аскетов. Как стерплю я твою несправедливость перед лицом разбитых горем жителей? Ты же войди в огонь или сама отправляйся лес Дандака, или лучше одень веревку себе на шею; ты не заслуживаешь лучшей участи!
Сказав так, словно змей, раненый в лесу ядовитой стрелой, он упал наземь, в гневе дыша как ящер. Глаза его пылали, одежды были в беспорядке.
Сокрушитель врагов, он лежал на земле, словно знамя Индры по завершении церемонии.