Обратно в Хакодате

октября. В 9 часов собрались в церковь и начали чин крещения двух младенцев. Потом обедницу с поучением на апостольское чтение о щедрости в милостыне (по поводу бывшего недавно наводнения).

День прошел в беседах с христианами. Были у учителя Куриягава. Огромная семья, все маленькие дети, а жалованье небольшое. Очевидно, терпят крайнюю нужду. Старший сын его учится в правительственной школе, со временем отец хочет отдать его в семинарию. Это было бы, конечно, легче и для отца: в семинарии за обучение не берут ничего и, кроме того, дают содержание.

После ужина к нам в гостиницу пришли “сенсей” с Куриягава и еще кое-кто, долго беседовали со мной и между собой. Замечательно, что и взаимная беседа их вращается по большей части около проповеди и вообще церковного дела, — какой катехизатор или священник, как проповедует, как к нему относятся христиане и пр. Легли мы спать с надеждой назавтра получить известие о пароходе, чтобы мне ехать в Есаси.

10 октября. Никакого парохода нет и не предвидится. Провели день, жалуясь на лживость пароходчиков. Я решил ехать на первом пароходе, хотя бы пришлось сделать круг опять на Отару. К вечеру о. Николай перебрался в церковный дом: завтра они отправляются с катехизатором в Исоя, селение, которое мы не могли посетить по приезде из Отару. Там несколько христианских домов, в особенности усердны три брата, все женатые, но живут одной семьей.

После ужина, когда, по-видимому, пропала всякая надежда на выезд, пришел “банто” (швейцар) с вестью, что пришла “Коорай-мару” и немедленно снимается в Отару... Лучшего ожидать было нечего, я быстро собрался и в сопровождении почти всех взрослых христиан и хозяина гостиницы, при свете нескольких бумажных фонарей (“чео-цин”), направился на пристань. Около семи часов я уже сидел на рогожке в кормовой части парохода; рядом со мной несколько рабочих, довольно конфузливо предоставлявших мне больше простора. Помещение было тесное и низкое, а пароход маленький. Что будет с нами, если на море качка?.. К счастью, недолго мне пришлось пробыть на нижней палубе. Я вышел наверх, на свежий воздух. Было темно. Пароход сильно кренило ветром, на палубу летели брызги. Холодно и сыро. Со мной разговорился один из помощников капитана и обещал перевести меня в Иванай в рубку на верхней палубе, где освободится место. До Иванай всего два часа ходу, я так и остался наверху. Помощник капитана имел некоторое знакомство с христианством или, точнее, с миссионерским делом. Какая-то его родственница училась в миссионерской школе. Весьма-де полезно отдавать девиц на воспитание в миссию, они делаются “отонасику” (смирными). Японец со своей точки зрения был вполне прав: ему нужна смирная жена, нужно, следовательно, христианство. Как часто и среди нас слышны разговоры о полезности христианства! Как часто высчитывают разные заслуги христианства перед культурой, нацией, и этим хотят доказать, что люди должны хранить христианскую религию, поддерживать церковь. Не замечают люди, что этим они только унижают христианство. Христианином можно и должно быть только ради Христа, иначе христианство — самообман и лицемерие, иначе в нем нет смысла.

11 октября. Спалось очень плохо в будке. Было холодно. А потом качка с ее последствиями... Тем более, что не один был я в рубке... Но в 6 с половиной утра мы, как бы то ни было, входили на рейд в Отару.

В 10 часов я уже поехал из Отару по железной дороге на Муроран, тем самым путем (на Саппоро), где проезжал полтора месяца назад. Окрестный вид переменился с тех пор. Высокая трава, покрывающая равнину, тогда зеленая, теперь

побелела, как нива, лес раскрасился в разные цвета, дубы краснели, оригинально выделяясь на бело-желтом фоне. К довершению всего, весь день небо застилала какая-то мгла, серовато-коричневая, и солнце смотрело сквозь нее красным шаром, придавая всему странное освещение. Только родные наши березки зеленели в этом фантастическом красно-желтом царстве. Я долго смотрю на низменную площадь Поро-муй, где наводнение было особенно велико и опустошительно. Здесь много народу погибло, пострадал и наш патриарх Евгений Сабанаи с его родом.

Вечером в 8 часов я был в Мороран, а в 9 с половиной на “Цуруга-мару" мы вышли в Хакодате. Море было, как зеркало, судно не шелохнется. Ночь теплая, лунная. Только мгла спустилась теперь густым туманом, и мы шли самым тихим ходом.

12 октября.. Часов в семь утра были уже в Хакодате, с удовольствием опять любуясь его оживленным рейдом. Скоро я подходил к дому нашей миссии. Все было по-прежнему тихо, так же задумчиво темнели знакомые каштаны, так же под сенью их ютилась наша старая церковь.