6. Богослужение Православной Церкви в Японии

Великим трудом еп. Николая созидалось в Японии миссионерское дело, основанное на молитве святителя. По отзыву современников-молящихся, Владыка служил не торопясь, проникновенно, и обладал исключительным даром проповеди. Его молитва невольно захватывала не только обычных посетителей собора, но и приезжих в Японию русских архипастырей и пастырей. Сохранилось прекрасное описание Пасхальной ночи в Токио митрополитом Сергием Японским, тогда — помощником Владыки Николая. Вечер Великой субботы, во дворе Миссии добавочные фонари; по местному обычаю, куличи украшены красными 8-конечными крестами; для каждой общины отведена своя комнатка; все, принесенное к освящению, замысловато уложено или чем-нибудь изящно украшено. В особой комнате при фонаре показывают картины из жизни Спасителя. В соборе прикладываются к Плащанице при чтении Деяний Апостолов. В 12 час. ночи звона нет, он не запрещен, но простое благоразумие подсказывает не будить им спящее население — ведь миллион 800 тысяч жителей столицы еще не с Христом. С особыми японскими зажженными свечами выходит на улицу крестный ход: впереди парами воспитанники и воспитанницы духовных школ, певчие, диаконы, 5 иереев, наконец, Владыки Николай и Сергий, за ними чины российского посольства и толпа верующих. Есть среди зрителей и люди, которые внимательно, серьезно приглядываются к совершающемуся, иногда спрашивая украдкой: “А не верующим можно придти?” Это будущие “Никодимы”. Есть и в шапках, но большинство без них. Ни смеха, ни шуток. Храм наполняется почти дополна христианами, среди которых вмешиваются и язычники. Радостны лица верующих при ликующих Пасхальных песнопениях;, и на душе становится радостно. Служба кончается в 3 часа 30 мин. утра. Владыка сам освятил куличи и пасхи, до 6 час. христосуясь., каждому даря по яйцу, конечно, не целуясь, что не принято в Японии, но с несколькими церемонными японскими поклонами. Владыка обычно раздавал 600—800 яиц. Так же при освящении собора в Токио в 1891 г. молчаливая многочисленная толпа с обнаженными головами смотрела на крестный ход. Прот. Восторгов, посетивший Японию, говорил: “Когда смотришь на этих православных японцев, чинно, благоговейно стоящих в храме, на матерей, подносящих детей ко Святой Чаше, на старца архиепископа, склонившегося для преподачи Св. Даров, то ясно видишь силу Православия, его применимость ко всякому месту и времени, его духовную красоту, пленяющую душу”.

Выбор священнослужителей в Японии происходил на церковных соборах, избиравших кандидатов. Православные японцы относились к выборам их очень ревностно, бывали часто споры, даже ссоры между общинами, желавшими получить одного и того же кандидата. Интересен отзыв о православном духовенстве японско-английской газеты 10 февраля 1890 г. “Набожность, самоотречение и благородное рвение не могут найти себе лучшаго олицетворения, как жизнь еп. Николая и его сотоварищей. Мы не можем найти более рази-тельнаго примера жертвы на алтарь служения”. Еп. Николай говорил, что в Японии не было мертвого, наружного, механического, формального отношения к религиозным обязанностям. В Москве Владыка приводил в пример о. Павла Савабе, первенца православия в Японии, который охваченный религиозным чувством за литургией, так погружался в молитву, что служба останавливалась; это, однако, не утомляло молящихся японцев. “По своей любви они точно одна семья”,— говорил Владыка после объезда общины одного японского острова. Слово старшины общины Иакова у местных рыбаков считалось надежнее расписки.

7. Переводческий отдел

Ни одному из многообразных проявлений деятельности Миссии ' Владыка Николай не придавал такого значения, как переводческому отделу, видя в нем сущность своего миссионерского труда. Архиепископ говорил, что в настоящее время ни в одной стране работа Миссии не может ограничиться одной словесной проповедью. При особой любви японца к чтению, верующему необходима книга на его родном языке, хорошего слога, тщательно, красиво и дешево изданная. Владыка наблюдал большую пользу изданий Миссии для проповедников при диспутах с инославными миссионерами. Печатное слово, по убеждению еп. Николая, должно стать душой Миссии. Последние 30 лет работы Владыки к нему ежедневно, точно в назначенное время, входил сотрудник — Нахай-сан, садился с ним рядом на низеньком табурете с подушкой и начинал писать переводы; работа длилась с 6 до 10 час. вечера, за исключением дней вечернего богослужения и праздников, при закрытых для всех дверях келлии, которые открывались лишь для безмолвного слуги Ивана-сан, подававшего чай. Владыка часто повторял: “Хотя бы разверзлось небо, я не имею права отменить работы по переводу". Своему собеседнику и другу Дмитрию Позднееву, пробывшему в Японии 5 лет, Владыка сказал: “Я не из гордости говорю, но по глубокому сознанию, что в действительности теперь могу лучше всякого другого заниматься переводом богослужебных книг”. Преосвященный и хотел сосредоточить свое внимание на этой самой важной нужде Церкви. Собор всего духовенства Японии, во время отсутствия на заседании Владыки, единогласно решил, что ни один японец не способен заменить еп. Николая в его работе по переводам. Японский язык с его иероглифической письменностью крайне труден. Владыка Николай очень строго относился к переводу, много его исправляя (напр., молитву Господню 3—4 раза), иногда давая на просмотр православным японским ученым. Сначала Владыка пользовался и китайским переводом, но это его не удовлетворило. По свидетельству Позднеева, архиеп. Николай в своих переводах был совершенно оригинальным работником, по своему принципу никогда не читавшим католических и протестантских переводов. “Лучше самому из личного понимания православия преодолеть трудность японского письма”,— говорил он Владыка не хотел подчиниться иностранным переводам, беря из них готовые термины. Результатом трудов по переводу архиеп. Николая был особый, выработанный им на японском языке богословский православный словарь — ценный вклад в науку. Термины архиеп. Николая были точным переводом славянских и греческих слов, а его японский язык представлял полную новость в японской литературе. У архиепископа всегда были под рукой греческий и славянский тексты, разные нужные книги русских богословов и ученых. Он просматривал толкования св. Иоанна Златоуста. Помощник Нахай-сан был выбран среди японских православных ученых за глубокое знание иероглифической письменности, громадное трудолюбие и преданность православию. Иногда установление одного иероглифа стоило нескольких часов работы двух тружеников. Иногда рассылались архипастырские послания по всей Церкви с просьбой к верующим высказаться о переводе соответствующего текста. Архиеп. Николай не допускал также вульгарного упрощения переводов, предпочитая, чтобы верующий с некоторым усилием постиг правильный, хотя и более трудный текст перевода.

Широко развилась переводческая деятельность с переездом Миссии в Токио в 1872 г. Открытое там православное богослужение потребовало перевода всех богослужебных книг. О. Николай начал с перевода Воскресного круга, Цветной Триоди, Постной Триоди и постепенно — всего круга. Одновременно шел перевод Евангелия, изданного несколько раз. Из Ветхого Завета переведены все части для годового круга богослужения. Заветной мечтой апостола Японии было издание полной Библии. В 1910 г., за 2 года до смерти, Владыка говорил Позднееву, что для завершения труда ему нужно еще 5 лет. Показательна оценка трудов архиеп. Николая современным американским миссионером: “Что бы ни говорили о переводах архиеп. Николая, не может подлежать никакому сомнению, что его перевод книги Деяний Апостолов и Евангелия от Иоанна несомненно выше всех существующих”. Под контролем и наблюдением архиепископа, при Миссии над переводом Евангелия и богослужебных книг трудились православные японцы, окончившие Духовную Академию, а впоследствии привлекались и воспитанники семинарии.

8. Духовная семинария, катехизаторское училище и женское духовное образование

Все духовно-учебные школы в Японии, а в их числе и православные, считались частными; окончание их не давало никаких признанных государством прав. В 1882 г. Миссией были построены здания духовной семинарии и женского училища. В 1897 г. было построено новое прекрасное здание семинарии на 10000 долларов, пожертвованных Наследником Цесаревичем Николаем Александровичем, который в 1891 г. посетил Японию во время кругосветного путешествия. К сожалению, пребывание в Стране восходящего солнца Цесаревича было омрачено покушением на него в Оцу близ Киото политическим изувером, японским полицейским. Это случилось в понедельник Фоминой недели, 23 апреля 1891 г. По почину и просьбе самих японцев были совершены благодарственные молебны по случаю спасения Наследника (будущего Императора Николая 11). На' особом экстренном поезде, в числе других лиц, из Токио прибыл в Оцу и епископ Николай. Наследник поведал Владыке, что переборол в себе соблазн из-за одного японца возненавидеть весь японский народ.

В семинарию японцы поступали обычно до крещения. Курс семинарии был семилетний, со специальным педагогическим классом для подготовки преподавателей. Все преподавание велось по-японски, по русским учебникам, с течением времени также переведенным на японский язык. Преподавали в семинарии сначала русские миссионеры, потом японцы, окончившие духовные академии в России и семинарию в Токио. Первоначальным ректором был сам архим. Николай, долгое время преподававший догматическое богословие в старших классах. Владыка вложил много своих скудных личных средств в дело духовного образования, сам же ходил дома, как пустынник, в грубом заплатанном подряснике, а по улицам пешком с тростью в руках.

В катехизаторскую школу обычно принимались взрослые японцы на 2—3 года обучения. Интересно описание православного проповеднического дома в Японии в 90-х годах XIX века, под вывеской: “Дом для проповеди православной веры”. Все там было бедно и просто. На стене комнаты — икона, в небольшом шкапчике лежало Евангелие, в углу был столик катехизатора. Круглый год ходил катехизатор по стране пешком, обслуживая несколько общин, причем плохие проселочные дороги способствовали скорому изнашиванию его обуви. Жалованье катехизатора было ничтожно. В 1907 г. училище было закрыто, и катехизаторами могли становиться только окончившие духовную семинарию. В своих окружных посланиях архиеп. Николай писал, что Церковь не может обходиться без школ, иначе число ее служителей оскудеет, поэтому японская Церковь должна быть готова принять их на свое содержание.

Архиепископ всегда сожалел о недостаточном числе женщин-сотрудниц Миссии. Кроме княжны Путятиной, сотрудницей Миссии была одно время Мария Черкасская, уехавшая потом в' Палестину. Православные японки оказались прекрасными миссионерками. Иногда они избирались депутатками своей общины на собор, много помогли раненным и пленным воинам в русско-японскую войну.

Княжна Путятина приехала в Токио служить диакониссой при Миссии в 1884 г. На ее и гр. Орловой-Давыдовой средства было открыто по программе русских епархиальных училищ женское церковное училище в Токио на 100 учениц. Программа была несколько приспособлена к практическому быту японки. В училище молодые катехизаторы помещали иногда своих невест, находя потом в женах хороших помощниц в проповеди. При школе был иконописный класс. Иконами письма японок были украшены некоторые церкви. В другой церковной женской школе в Киото обычно обучалось 20 учении..