П. Архиепископ Николай и Православная Церковь во время русско-японской войны

По свидетельству того же Позднеева, положение православных японцев и еп. Николая с объявлением русско-японской войны стало крайне тяжелым. В самом конце прошлого века молодая Миссия перенесла японо-китайскую войну, сильно обострившую враждебную подозрительность японцев к иностранцам и, особенно, к новым христианам.

Перед епископом и паствой встал вопрос о двух родах нравственной обязанности для православных японцев во время войны. У православных японцев патриотизм скрестился с естественной благодарностью России, принесшей им православие. Молодой Церкви было так легко уклониться на ложный путь. Крайний патриотизм потревожил бы совесть православных японцев, требующую мира с учителями православия; излишняя же к ним симпатия, наружно показанная, возбудила бы подозрение соотечественников. Положение епископа было еще тяжелее, при необходимости принимать личные решения и руководить взволнованной паствой. Он давно получал многочисленные письма с неизменным вопросом, должны ли православные японцы активно участвовать в войне? Должен ли был епископ благословить паству на войну с Россией? Еще на соборе 1903 г. Владыка дал положительно определенный ответ: “Воевать с врагами не значит ненавидеть их, а лишь защищать свое отечество”. С объявлением войны долг православных японцев, хотя и принявших веру от русской Церкви, сражаться с Россией. Настроение фанатической печати было крайне враждебно. ..Все православные японцы объявлены изменниками, требовали смерти епископа. Церковь обвинялась в политической связи с российским правительством. Другие газеты писали против самого Православия по существу, видя в некоторых таинствах Церкви даже уголовное преступление. Напр., в отречении при крещении от заблуждений буддизма, неуважение к обрядам которого каралось законом. Напротив, отношение правительства было вполне корректным. По стране был разослан циркуляр министерства, строго соблюдаемый местными властями, о несмешивании религии с политикой, свободе христианских богослужений и обрядов. Здание собора охранялось полицией, иногда войсками. Владыка Николай писал настоятелю церкви в Берлине о. Мальцеву, что христиане везде живут мирно, верны своей Церкви, беспрепятственно совершается богослужение, продолжается проповедь, хотя и с весьма скудным успехом. Однако и в военный 1904 г. было крещено 656 человек — яркое свидетельство твердых основ православия в Японии.

Следовало ли епископу оставаться в Японии, навлекая подозрение русских? Но как бросить паству в самое опасное время, при постоянной возможности отпадения от православия, уничтожения самой Миссии? Епископ, подвергая свою жизнь смертельной опасности, решил остаться. По объявлении войны, на собрании 7 февраля 1904 г., паства единодушно просила о. Николая, жизнь которого принадлежала Церкви, остаться с Нею, заверив, что с их стороны приняты меры для его и Миссии безопасности. Епископ ответил, что уже лично решил остаться на том же месте у собора, надеясь, что не нарушится деятельность Миссии, проповедники будут по-прежнему проповедовать Евангелие, учащиеся — ходить в школу и т. д. Сам же он, говорил Владыка, займется церковным управлением и переводами. Он подчеркнул обязанность православных японцев молиться о победах своего императора и благодарить Бога за дарование побед. “Сам Христос проливал слезы о судьбе Иерусалима, и мы должны идти по стопам Учителя”. О себе же Владыка сказал: “Я как русский подданный не могу молиться о победе Японии над своим Отечеством”. Поэтому все время войны он не принимал участия в общественных богослужениях, всецело отдавшись церковному делу. По словам Владыки, в эти годы он не читал газет с ликованием о победе, с насмешками над Россией; прервав переписку с Родиной, он был обречен на полное одиночество,

не с кем было обмолвиться словом о судьбе России. По свидетельству о. Восторгова, японцы не только не обвиняли его за горячий патриотизм, но прониклись еще большим уважением. Он заслужил такое доверие правительства, что и во время войны беспрепятственно разъезжал по всей стране.

Духом евангельской вселенской любви дышат окружные письма еп. Николая: “Господу было угодно допустить разрыв между Россией и Японией. Да будет Его святая воля! Кроме земного отечества у нас есть Отечество Небесное, к нему принадлежат все люди без различия народности, дети Отца Небеснаго, братья между собою. Это Отечество наше есть Церковь. Я не расстаюсь с вами, остаюсь в вашей семье, как в своей”. У каждого свой долг перед Небесным Отечеством. Владыка указывал, что он будет молиться за Церковь, занимаясь ее делом, переводами. Священники будут усердно пасти врученное Богом словесное стадо, проповедники ревностно проповедовать Евангелие еще не познавшим истинного Бога. “Все же, мирно живущие дома и идущие на войну, возрастайте в вере и преуспевайте во всех христианских добродетелях. Все же будем горячо молиться о возстановлениии поскорее нарушеннаго мира”. Особенно важно для вселенского духа апостольской проповеди еп.Николая второе окружное письмо от 29 февраля 1904 г. с ярко и четко определенным отношением Православной Церкви к царской власти: “Русский император отнюдь не есть глава Церкви. Единственный глава Церкви есть Иисус Христос (Еф. 1 22; Кол. 1, 18), учение Котораго тщательно хранит в целости Православная Церковь, — и русский император, в соблюдение сего учения, есть такой же почтительный сын Церкви, как и все другие православные христиане, нигде и никогда Церковь не усвоя-ла ему никакой власти в учении и не считала и не называла его своим главой”. Это заблуждение в Западной Европе от незнания русской Церкви перешло и в Японию, где широко распространилось. “Для вас он есть не более как брат по вере, так же, как и все русские, единоверные вам. Над вами русский император не имеет и тени какой-либо религиозной власти”. Как брат по вере, русский император лишь желает православным японцам быть хорошими христианами, соблюдать все обязанности, как и верную преданность их стране и

своему императору. О таком своем взгляде Церковь учила японцев с самого начала православной Миссии. С начала войны православные японцы усердно молились о даровании победы своему императору, воины геройски шли защищать свое отечество, испросив благословения и молитв у своих священников. Православная семинария на лепты воспитанников составляла и жертвовала воинству десятки тысяч экземпляров японо-русских разговорников; православная женская школа посылала своих наставниц для благотворительного служения раненым. Все православные христиане радостно жертвовали и помогали, чем могли, на военные нужды. “Не ясно ли, как день, что православие не только не вредит патриотическому служению своему отечеству, а, напротив, возвышает, освящает и тем усиливает его?”— справедливо спрашивал свою японскую паству русский православный епископ, Утешением Владыки в эти скорбные дни была ответная любовь паствы, со всех сторон живо ему проявленная. Никто никогда из японцев не усилил его горя выражением своей национальной гордости и радости. На соборе 1904 г., очертив всю трудность положения Церкви, Владыка воскликнул, что следует воздать за Церковь благодарение и славословие Богу: она продолжает мирно существовать, христиане ревностно блюдут свои обязанности. Надо благодарить и императорское правительство за его благопопечение.