№ 15. Отец Сергий – родным

Деревня Сорокино

17 (30) сентября 1932 г.

†

Мои милые, дорогие и возлюбленные.

По милости Божией, я жив, здоров и пока благополучен. Почти каждый день навещаю лесок и охочусь за грибами, называемыми здесь почему-то «губами». Попадаются рыжики или, по-здешнему, «еловики» и «масленики», нечто вроде наших белых грибов.

Не без успеха, вот уже несколько раз подряд варим горячее грибное. С приправой лаврового листа и гвоздики и коровьего маслица получается вкусное первое блюдо. По части питания вообще у нас благополучно. Правда, продукты на исходе: есть немного гречневой крупы, риса, пшена, но зато ежедневно имеем в достаточном количестве картофель и даже мясо и масло. На базаре иногда и очень недорого случается под стрельнуть этих ценных продуктов. Последние, например, две недели по скоромным дням устраивали себе мясное питание из купленных на 16 рублей 5 килограммов телятины, причем на 4 рубля взяли мы телячий ливер: легкое, печенку и сердце, и на 12 рублей 4 килограмма безукоризненного мяса. Все это было присолено и, благодаря посвежевшей погоде, идеально сохранилось и доставило нам полное удовольствие. Но вообще же базары здесь производят жалкое впечатление. Подолгу приходится ожидать привоза, и очень часто все дело и ограничивается одними этими ожиданиями. Сплошь и рядом совершенно ничего не вывозят на базар. Покупателей же всегда бывает во много раз больше, чем товара и продавцов. Вот, например, совершенно исчезло всякое масло. Ни растительного, ни сливочного, ни коровьего[303]совершенно нет ни фунта. Как-то пришлось мне за 20 рублей взять килограмм сливочного масла, перетопил я его на две бутылки и одну из них стал расходовать ввиду оттяжки своего отъезда. Досадно, что на половине бутылки оказалась свернувшаяся сметана. Или, значит, надули меня, простофилю, или же вообще таково свойство сливочного масла, когда его перетапливают, не посоливши. Вероятно, на меня же пойдет и вторая бутылка при задержке оставления этих мест. На ваш же пай мне удалось достать лишь килограмм коровьего безукоризненного масла. Две бутылки его составляют мой скудный фонд, приготовленный к отправке вам. Больше же едва ли придется найти, тем более что есть расходишки и на другие предметы при продолжающейся жизни на месте и неопределенности своего положения, вызывающей значительные расходы и осложнения. Добивать до последнего – не в моем характере, а докучать вам просьбой о присылке денежного подкрепления не хочется, так как и впереди не уйдут эти просьбы. Пожалуйста, обо мне не беспокойтесь: все необходимое есть у меня, и по части питания, и по части одежды, и по части жилья. Помещение новое, светлое, чистое и теплое. Месяца два вполне можно жить, пока не выяснится окончательно мое положение.

Сегодня, 17 (30), ходил на обычную регистрацию. Каждого из нас спрашивали о времени прибытия в Кичменгский Городок, срок ссылки, количество времени, проведенного в ссылке. Говорят, что это началась подготовка материалов к ожидающейся амнистии. В следующую регистрацию, будто бы будут переосвидетельствовать нас со стороны здоровья и болезней, в дополнение к этим материалам. Регистрировало нас то лицо, к которому обращался Боря. После ряда обычных вопросов мне предложен был и такой: «К Вам приезжал сын, что, это родной Ваш сын?» Ответив на этот вопрос, я дополнил, что Боря заезжал в Котлас, и т. д. Трапезников относительно моего дела сказал ему, что «оно направлено будет своим порядком, по общему организованному течению». На сие никакого ответа, дополнения или разъяснения не последовало. Из вызова Бори и Паши и нескольких открыток моего милого братца [Николая] я вывожу заключение, что 11 августа 1932 года за № 1121 только лишь начато мое дело, но не окончено сразу, как ошибочно и наивно предполагали мы. Едва ли поступала какая-нибудь бумага и в Котлас, разве только лишь какой-нибудь запрос обо мне?! Во всяком случае, для меня теперь становится ясной вся картина. По слухам, идущим из самых авторитетных источников, всем нам по амнистии снижена будет половина срока ссылки. Нас, москвичей, все же в Москву не пустят и дадут какие-нибудь минусы, до -12 включительно. Вот что значит и выражение, брошенное Боре в Котласе, что «отпуски будут совершаться организованным порядком». Мне ^ХА срока исполнится через две недели, и я механически попадаю под амнистию со всеми ее благами, то есть минусами. Хоть бы и это получить и самому выбрать себе местожительство, а не быть прикрепленным к какому-либо из городов Северного края! Особенно, если пустят в Раненбург[304], то и совсем будет хорошо. В этом отношении прекрасно вы сделали, что забронировали за мной там комнатку. Квартирный вопрос везде, не исключая даже и деревни, стоит теперь очень остро. Итак, терпеливо будем ждать дальнейших событий, точнее, проявления воли Божией в обстоятельствах нашей жизни. С этой точки зрения я совершенно покоен за свое будущее, ибо оно в Надежных Руках. Из Учреждения я зашел на почту и получил вашу посылку. Сердечно благодарю вас за нее. Все дошло в идеальном порядке, целости и сохранности. Особенно приятно было получить ее 17 сентября. Это дало мне возможность устроить прекрасный чай для своих новых хозяев. Поставил ведерный самовар, все кругом и ладком разместились около него, перекрестились за упокой моей дорогой именинницы и приступили к чаепитию с обильными сластями, являющимися здесь редкостью. Эта мирная беседа и обстановка напомнили мне дорогое, невозвратное прошлое, и дорого было почувствовать себя, как обычно и привычно в этот день, не одиноким, а с людьми и вдобавок весьма хорошими по своему внутреннему содержанию. От дальнейших посылок, конечно, следует воздержаться. Наступивший октябрь, вероятно, будет последним месяцем моего пребывания в Севкрае. Всей моей теперешней наличности, и денежной, и продуктовой, должно хватить на этот месяц. Очень порадовали вы меня сообщением о дровах и бочках с пахучим содержимым. Этот вопрос так остро стоит в вашем хозяйстве и чреват бывает неприятными последствиями. И мерзнуть, и платить штрафы – мало интересная вещь.

Порадовало меня и другое сообщение – о переговорах на бульваре и в кафе[305]. Может быть, до чего-нибудь и хорошего договорятся враждующие стороны. Размолвка может быть и хорошим уроком, и спайкой отношений. При случае все же, по-моему, всем нам следует избрать тенденцию и линию «за», а не «против» этой спайки. Никогда не следует забывать, что Боре […][306].