№ 8. Отец Сергий – родным

Деревня Макарово, близ с. Кичменгский Городок

4 марта 1932 г.

Мои милые и дорогие.

Пользуюсь случаем, что сегодня от нас идут на почту, пишу вам свое очередное посланьице. Да вообще приходится сообразовывать писание и отправку писем с оказией. Лишний раз я не делаю путешествий в Кичменгский Городок, из-за экономии своих сил, так как туда и обратно пришлось бы делать 10 верст. Большею частию не гнушаемся и попутчиками, если таковые оказываются по пути нашего следования, в особенности, если имеется что-либо в руках. Один рубль и стоит все удовольствие – прокатиться и сберечь свои силы.

Первого марта в полной исправности получил я от вас бандеролью бумагу и конверты. Очень рад и глубоко благодарен всем потрудившимся по части снабжения ею меня. Без нее я как без рук здесь, где нет возможности достать ее. Второго марта в полной же и совершенной исправности получил вашу первую московскую посылку и имел удовольствие лакомиться скромно задрапированными сухариками-деликатесами высокой марки. Не нахожу слов благодарности вам, мои дорогие, за любовь вашу, вложенную в каждый сухарик, не говоря уже о редкостях, стоящих больших денег. Без слез не мог извлекать ни одного предмета, тем более читать дорогого письма нашей бесценной мамочки. Но все же, подчеркиваю, как-то совестно было лакомить себя такими дорогими и изысканными лакомствами, как чудная икра, балык, дивные сельди. От всей души мне жаль вас и ваши тощие карманы. На будущее время, Бога ради, повоздержитесь от излишней траты на мое утешение. Мне все кажется, что вы очень обрезываете себя для этих утешений. Можно и полегче, я за все вам несказанно благодарен.

Что касается вообще моего аппетита, то он продолжает быть умеренным. 18 суток голодовки дают себя знать. Вспоминаешь увещание кухарки покойного Евгения Алексеевича Марьи Ивановны: «Ешь, пока живот свеж, завянет, ни на что не взглянет». Насильно, когда нет особого желания, не заставишь себя кушать всласть и с аппетитом. Вот и кушал все это время сплошь скоромное, да и в Великий пост собираюсь разрешить себя на рыбу. Но все же как-то чувствуется, что не все еще пришло в настоящую норму. Вашими деликатесами буду пользоваться на правах выздоравливающего, которому делаются исключения.

Одновременно со мной две очень хорошие посылки получил и отец Алексий. Очень жаль, что пришлось отказаться от удовольствия полакомиться курочками, оказавшимися в посылке. Только лишь малая часть их и мяса оказались годными к употреблению, остальное – попортилось и было уничтожено. Вообще же и заговенье, и масленицу мы встречаем в полном обилии продуктов. Все у нас есть, и не будем скаредничать и экономить. Что Господь послал, будем употреблять на пользу и в подкрепление своих сил.

Третьего марта получил Катенькино заказное письмо, за которое сердечно ее благодарю. Очень приятно мне было прочитать в нем о визите мамочки и Пашеньки ко Владыке митрополиту[280]. Мне очень дорого и приятно то впечатление, какое вынесли они от этого визита. Всех своих начальников я всегда глубоко уважал и чтил, и много видел от них ласки и любви, глубоко чту я и Владыку митрополита Сергия за его крестоносный подвиг возглавления Церкви в наше лютое время. Я совершенно не льщу себя надеждою, что Владыка может помочь мне в моем деле. Это сверх его сил и желания. Он, с своей стороны, рад бы все сделать для нашего освобождения, но непреодолимые препятствия стоят на пути его добрых намерений. Кроме ласки, любви и внимания, я ничего не видел от него в прошлом, и мне, повторяю, очень дорого и ценно, что мамочка и Пашенька вынесли хорошее впечатление от знакомства с ним, что в лице его они имели дело с хорошим и достойным всякого уважения человеком.

Первого марта на регистрации, которая здесь проходит совершенно безболезненно, я имел разговор о возможности подачи прошения по истечении ? срока, то есть года, о досрочном освобождении. Ответ получился отрицательный. По мотивам расстроенного здоровья нашего брата от ссылки не освобождают. Хворать и умирать со всеми удобствами можно и в ссылке. Не слишком и вы, дорогие, старайтесь что-либо делать в этом направлении. Мало ли чего нам хотелось бы? Если же не в силах и не от нас зависит исполнение наших желаний, то и не будем беспокоить таких добрых людей, как Готовцевы, чтобы они из-за нас навлекли бы на себя что-либо неприятное. Великая милость Божия была бы в том, если бы Бобочке, путем его знакомств, удалось бы извлечь меня из Северного края на минус.

Здесь, кроме перспективы «будь всегда готов к переброске в другое, худшее место», совершенно не считаются с болезнями, особенно сердечными. Есть у тебя руки и ноги – значит, ты годен для работы. Я нарочно, когда находился в бараке и когда последовало распределение людей на работы, обратился к распределяющему с указанием своих болезней. Спасибо, как исключение, распределяющий оказался толковым и развитым человеком, и он вошел в мое положение и успокоил меня, что он не пошлет меня на работы, но на моих же глазах 60-летние старики отправляемы были в лес, в бараки, на работы, в голоде и холоде. И ответ один: «Вы находитесь в нашем распоряжении, мы поступаем с вами по своему усмотрению». Так вот очень хорошо было бы быть подальше от этого усмотрения, от которого так плохо здоровится нашему брату. Впрочем, опять повторяю, делайте возможное. Воздержитесь от всего, сопряженного с риском. Господь не оставит меня без Своей помощи и в дальнейшее время несения мною возложенного Им креста изгнанничества, где бы и в каких условиях и ни протекало бы это время. Всей душой верую в Господа, Его Любовь и дивное Водительство. Больше, чем когда-либо, моя грешная душа видит следы Его близости в последнее время. Отсюда и проистекает и моя надежда на Него, и полная уверенность, и покой за свое будущее.

Милую Катеньку прошу не беспокоиться относительно книг Страстной седмицы. Надеюсь раздобыться в приходском храме всеми богослужебными книгами, необходимыми на посте. Ее только попрошу вот о чем. Вместе с моими вещами пропал мой блокнот с адресами моих друзей. Пусть она пришлет мне их: 1) Е [катерины] А[лександровны] Дмитриевой, 2) Е[лены] Л[еонидовны] Альбертовой, 3) А[нны] Щвановны] Детинкиной, 4) А. (отчество хорошо не помню) Советова и других, кого найдет нужным. Завтра буду писать дяде С[ергею] Щавловичу]¹. Давно не было от него вестей.

Посылка, пришедшая в Устюг 21 января, вероятно, вернется к вам. Во всяком случае, сделайте о ней запрос, так как я уже два заявления отправил отсюда в Устюг и, очевидно, безрезультатно.

Сегодня мы прекрасно помылись в бане, так называемой светлой. В прошлый раз мылись в так называемой «бане по-черному» и решили больше никогда в таких банях не мыться по нестерпимо высокой температуре, представляющей большую опасность для сердца. Сегодня же получили полное удовольствие.

В родительскую [субботу] устроим полное поминовение и парастас по своим дорогим почившим, сварим кутью и устроим блины. Здесь очень чтут этот день и хорошо поминают почивших. За меня не беспокойтесь. Здоровье и настроение мое в полной исправности. Крепко целую и благословляю всех. Милость Божия пусть будет со всеми вами.

Сердечно любящий Вас – С.