№ 6. Екатерина Павловна Лебедева – родным

Великий Устюг

4(17) января 1932 г.

Милые мама, Боря, Наташа, Пашенька и Сережка[264]!

Шлю вам мой горячий привет и всех поздравляю с Новым годом[265]. Сегодня получили Ваше письмо, мама, которому очень обрадовались и за которое очень благодарим Вас. Мы тут живы и здоровы, и все благополучно. Сережа чувствует себя вполне исправно, ни на что не жалуется, настроение у него мирное и хорошее, и вид у него такой же, как был и в Москве. Я скоро уже собираюсь ехать домой, так как моя спутница Женичка едет после 20-го, а мне от нее нельзя отклоняться. Хотя конечно, сами знаете, я бы и побольше побыла около братца, но надо несказанно благодарить Бога и за то, что я приехала, увидалась, поговорила, и вообще в курсе всех дел в здешней жизни. Время летит тут еще быстрее, чем в Москве; тут рано смеркается и поздно начинается день. Погода все время стоит очень хорошая, теплая, самый легкий морозец с утра, а днем солнце так и светит. Сережа каждый день гуляет перед обедом, вот и я пошла вчера с ним посмотреть, где он гуляет; если бы Вы видели, какая это прелесть! Очень близко от дома, пройти несколько домов, начинается лесок – одна сосна, воздух даже и зимой пахнет какими-то духами, и очень легко дышится, тут идет дорога в соседнюю деревушку, вот по дороге и встречаются одни крестьяне, которые или идут домой, или едут оттуда, или туда; Сережа говорит, что дорога эта такая же, как когда-то ездили в Зосимову пустынь.

Город зимой тоже очень хорош и красив. Погуляли мы и потом пошли чай пить к отцу Алексию с Женичкой. Они очень были нам рады, и живо поспел самовар, который два раза подогревали, очень хорошо посидели, поговорили и пошли домой. Комната, где они живут, большая и очень теплая, совсем там другой дух чувствуется; батюшка с матушкой, тамошние хозяева, очень милые и приветливые, и вообще прямо видно, что там простота. Туда Сережа переходит, как только получит документ, у них у всех их отобрали и будут выдавать всем новые, а без него нельзя прописаться на новой квартире. Приезда Сережи желают хозяева, батюшка с матушкой, об отце Алексии и говорить нечего: у него и на уме-?? не было расходиться [с отцом Сергием], а просто это надо было сделать к приезду супруги, а потом и тут-то нельзя просто так жить, как там. Здесь живем тихо; конечно, ссор и неприятностей нет, так как мы стараемся избегать их, а живем и подчиняемся их правилам, да и не век тут жить с ними!

Кушаем хорошо, Сережа по утрам закусывает что есть, а потом обед, часа в три, чай там два раза – поутру и вечером, подают нам небольшой свой самовар, и мы не очень-то засиживаемся за ним, так как они пьют после нас.

Сережа эти дни бывал в храме [нрзб.], перешли и петь монахини из Дымково (Дымново?), где закрыли храм. Сегодня там служил здешний Владыка[266], который только 2-го числа вышел из больницы[267], а был он там с мая месяца, также, как […][268] Вениамина, который перед моим теперешним приездом был у Сережи и сидел два часа, приходил узнать насчет комнаты. Вообще тут есть и отрадное явление; помните, мама, Женичка думала ехать с попутчицей, которая ехала [в ссылку] к сыну, а тот вернулся домой, так что ей ехать и не надо было.

Сегодня я была на базаре, [он] был очень большой: масса всяких овощей, молоко, яйца, хлеб, и тот и другой, ряд, где было и мясо, и даже продавали диких уток и еще каких-то диких птиц. Накупила я всяких овощей, все хорошее, цены даже подешевле, чем в Москве, на 1 рубль дали очень порядочно луку, яйца по 4 рубля десяток, как и летом, я взяла 5 штук. А так там, что нужно мне было, ничего нет, ни корзинок, ни банок стеклянных.

Чувствую я себя пока хорошо, сплю в другой комнате. Представьте, то по вечерам гасло электричество, а то приходим в Новый год от всенощной, глядим, электрическая лампочка вывернута; оказывается, наши хозяева постарались, будто у них своя последняя перегорела и им нечего было зажигать; зажгли мы свечку, а на другой день взяли у Алексея небольшую керосиновую лампочку – вот ею и пользуемся. Керосину тут сколько хочешь на рынке, а хозяева нам продали четверть, так как у них много, и девать его некуда. Сережа очень доволен, что я привезла керосинку; тут, конечно, ею приходится мало пользоваться, а вот на новой квартире, хотя там и большая печь и кухня удобная, но вряд ли матушка будет каждый день готовить, так как она сама женщина нездоровая и часто хворает. Ну, вот пока и все, скоро приеду и все расскажу, а теперь буду собираться: надо все обдумать, что взять, и чтобы поменьше вещей было в руках. Вместе с этим письмом Сережа написал письмо Сашеньке со вложением поздравления Тане, Александру Васильевичу[269] со вложением Сергею Флегонтовичу, Татьяне Сергеевне, а ему тут эти-то при мне мало шлют. Получил от Екатерины Ивановны, от о. Иоанна Котельнического[270], от мужа Зинаиды Михайловны. Итак, до скорого свидания, поклон всем-всем.

Сережа вас всех целует. Послал он вам большое письмо, напишет потом.

Да хранит вас всех Бог.

Е. Лебедева.