№ 27. Отец Сергий – родным

Деревня Сорокино

19 августа (1 сентября) 1933 г.

†

Мои дорогие и возлюбленные.

По милости Матери Божией, день Ее славного Успения встретил и провел в мире, здравии и полном благополучии. В воскресенье мне изготовлено было пять пирогов, или, по-нашему, булок; в этот же день готовился и праздничный обед: лапша с белыми грибами и черная каша – мать наша. Все отличие праздника – в этом меню, наполовину (кроме скоромных пирогов) потребленного мной в воскресенье, заключалось в яйцах и коровьем масле. После обедни в воскресенье сначала помылся в бане, а затем уже пил чай и обедал, а после отдыхал до 7 часов вечера. В 7 часов начал свое келейное моление совершением праздничной всенощной и закончил его уже после вечернего чая чтением причастного правила около 11-ти часов вечера. На другой день, в самый праздник, в 5 часов утра пошел в церковь и безболезненно простоял там до 12-ти часов утреню и литургию с молебном, и причащался в алтаре Святых Таин, предварительно сам исповедовавшись и исповедав кое-кого из своих духовных чад. Народу было очень мало, но служили очень хорошо, так что впечатление получилось самое благоприятное. Придя домой, попил чаю, пообедал и хорошо отдохнул, и вечером пошел к знакомым старикам и в мирной беседе с ними провел часа три.

Придя от них, застал у себя в полном разгаре бал. Пьянствовали, галдели, орали и плясали буквально всю ночь, в которую, конечно, спать не пришлось, хотя я и был один в своей отдельной комнате, да два пьяных трупа, принадлежавших особо именитым гостям, водружены были на пол моей комнаты за неимением другого для них помещения. Я очень жалел, что не пошел ночевать в Макарово к старухам, моим прежним хозяйкам. У них куда было бы мирнее и спокойнее, чем вблизи этого пьяного торжества, правда, как исключение, бывшего у моих хозяев. На другой день, проводивши гостей, с избытком компенсировал свой ночной отдых полным покоем в отсутствие хозяев, ушедших на работу.

30 (17) прошло тихо и гладко. Показаний на какие-либо перемещения пока нет. На вопрос, когда же ждать результатов прошений о досрочном и на поруки освобождений, дан был ответ: «Не знаем. Получим из Края документы, частично ли, или всем комплектом, дня не задержим и вручим их на руки». Очевидно, опять какие-то усмотрения, глубокомысленные соображения, а в итоге «сиди и не рыпайся», если еще держат здесь и не прогнали в область Коми. Так и будем мыслить и действовать. Будь что будет. У мня терпение еще не иссякло – потерплю. Потерпите и вы. Паче же всего возложите упование на Господа, ибо Он печется о нас и пошлет все нужное и полезное нам. Пожалуйста, не предпринимайте ничего нового к изменению моего положения. Не следует и собой рисковать и давать повод на новые надежды, давно обманывавшие нас. Выше Господа не будешь. Надобно покориться и всецело предаться Ему.

По дороге из учреждения зашел на почту и получил посланные вами 50 рублей. Спасибо вам большое за своевременное подкрепление моего фонда. Нуждишки имеются, приходится пополнять издерживаемое, и все это требует расхода. Через месяц мне предстоит неприятное удовольствие искать муку, а это значит тратить рублей 80 за пуд, если не устроится с променом на что-либо. Не люблю быть совсем без денег и на случай внезапного отъезда куда-либо. И при переброске, и при переезде требуется не терять времени; занять здесь не у кого, а ждать присыла из Москвы долго. Так что, друзья, когда и в другой раз что-либо соберете, заблаговременно, по мелочам [нразб.]. Лишнее я не люблю тратить на себя, от воров Господь пока здесь избавляет, а на всякий случай на чужбине не худо иметь и что-либо лишнее. Иногда случайно подвертывается, и нужно бы купить, да бывает, что и «купило притупило». Теперь же должны появляться и продукты, чего не было раньше; например, матушка-картошечка, лучок, молочко; может быть, на налог крестьяне будут продавать мясо и масло. Не худо что-либо загнать для усиления питания и облегчения ваших забот по части круп и посылок. Еще два раза ходил я за белыми грибами, и оба раза удачно. Сушу и собираю себе на супы. Можно было бы и посолить рыжиков и груздей, которых здесь нынешний год небывалый урожай, да нет посуды, и отбивает охоту неопределенность положения. Оставлять же все милым хозяевам не хочется. У них без того всего вволю, а предела человеческому желанию иметь еще больше – быть не может. Вообще же я не голодаю, особенно эту неделю. Два раза в сутки плотно заправляюсь, вечером же слегка закусываю, с чаем. Как-то образовалась привычка не обременять желудок на ночь.

Нога моя совершенно пришла в норму: опухоли опали, болей не стало, движения нормальны. Сердце мое – в зависимости от погоды и движений. Позабудешься, увлечешься в лесу охотой за грибами, долго подвигаешься – жди понижения деятельности сердца и особой вялости его. Также и по погоде: сияет солнышко – чувствуешь себя молодцом; чуть затуманило, заморосило, подуло холодком, и уже сказывается на сердце, так и тянет на постель для погружения в нирвану и какое-то пустое состояние мысли и вообще самочувствия. Отправления у меня вполне нормальные и регулярные, по свойству поступающей в организм простой и без особых пряностей маложирной пищи. Печень в полнейшей исправности, как будто никогда и не болела. Зрение нормально, причем по вечерам не имею обыкновения читать и писать. В прошлом своем письме мамочка выражает некоторое сомнение в моем здоровье. Я пишу вам все начистоту, требовать же улучшения деятельности сердца, при хронической слабости его, да с летами, и в условиях моего нелегкого существования – не приходится. Вспомните папочку и его недуги, сколько их было у него при его спокойном житии? А ведь мы все, его чада, восприняли в свою природу главнейшие из них; мудрено и быть выше их, когда сердце болит от условий всего переживаемого. Не надо забывать, что я не на курорте с туго набитой мошной, а с заботами о вашем и собственном существовании, при вынужденной бездеятельности и мрачных перспективах на будущее. Разве все это не подтачивает здоровье и не сокращает жизнь? Слишком многого, повторяю, невозможно ожидать и требовать. Теперь не только мне и подобным мне, но и вообще людям не до жиру, но быть бы только живу.

Теперь относительно присылки мне теплых вещей. Изготовьте, как я уже просил, нечто вроде короткого пальто или куртки на вате в качестве демисезонного одеяния. Материал и покрой безразличны. Было бы только прилично. Можно что-нибудь состряпать из старого, особенно подкладку. Старую плюшевую рясу не стоит портить и резать. Драп на вате будет громоздко, а один драп, выношенный, – мало. Что-нибудь не найдется ли другое, попроще и полегче. Хлястика сзади делать не следует. При нашем длинном росте это не прибавит ни красоты, ни радости. Хорошо [если пошили[335]] бы вы мне эту вещь своими женскими силами. Попросили бы или Любашу, теперешнюю монахиню Людмилу, или Александра Васильевича. Мужской портной дорого возьмет, да особенной нужды нет мне в изяществе покроя и фасона. Было бы тепло и крепко, а щеголять не перед кем и не для чего. Здесь в этом отношении, чем проще и хуже – тем лучше: меньше зависти и разговоров.

Для дома пришлите опять черную фуфайку-кофту, изделие Акилины Дмитриевны, да не забудьте положить какой-нибудь серой материи до бумазеи включительно для заплат моей серой куртки. Попрошу кого-нибудь покрыть ими все прорехи и буду носить ее под черной фуфайкой. К старым вещам привыкаешь, и хочется использовать их до последней возможности. Пришлите затем одну (не больше) перемену белья и теплые чулки. Не худо бы из простой материи устроить мне на легкой под клад очке брюки. Слишком легки имеющиеся у меня, а при отсутствии рясы стали зябнуть в пальто ноги. С ними, то есть брюками на легком ватине или подкладке, можно будет повременить и прислать их в последнюю очередь, по наступлении зимы и холодов. Вот сколько я сделал вам всякого рода заданий! Очень жаль, что нет с вами Анюты Хитринкиной[336]. Она в таких случаях была бы незаменима.

За докуки и просьбы прошу не взыскать. Кроме вас, не к кому с ними обратиться. В письмах ко мне, пожалуйста, не забывайте сообщать, кого я должен письменно благодарить за жертвы и труды в пользу меня. Сердечно желаю и непрестанно молюсь о всех вас, чтобы вас и благодетелей моих Господь не оставил Своими милостями и благословением. Крепко целую и благожелаю.

Весь ваш с любовью – С.