2:14-21 Пророчество Пятидесятницы

21:14,15. В греко-римском обществе ораторы произносили речи стоя. Петр начинает отвечать с последнего вопроса (2:12,

13). Люди обычно напивались вечером (ср.:

1 Фес. 5:7), на пирах и вечеринках, а не в девять часов утра; они могли испытывать утром похмелье, но едва ли вели себя как пьяные.

2:16–18. «Это» относится к говорению на языках (2:6,12), в каковом Петр усматривает исполнение предсказания Иоиля о *Духе *пророчества, возможно, используя известный принцип qal vahomer(«насколько же более»): если Дух может вдохновить их говорить на языках, которых они не знают, то насколько же более Он может вдохновить их пророчествовать на родном языке? Видения и сны относились к сфере пророческой деятельности, и Петр подчеркивает это, повторяя во 2:18 слова (отсутствующие в этом стихе у Иоиля) «и будут пророчествовать».

Петр истолковывает слова «после того» (Иоил. 2:28) как «в последние дни»; это выражение у пророков обычно означает: после дня Господня (Ис. 2:2; Мих. 4:1), что согласуется с контекстом пророчества Иоиля (Иоил. 2:30 — 3:3). Поскольку грядущая эра должна была начаться с пришествия *Мессии, она в некотором смысле уже началась, поскольку этот Мессия, Иисус, пришел — факт, подтверждающийся излитием Духа на Его последователей.

2:19. У Иоиля во 2:30 есть слово «чудеса», но нет слова «знамения» (? в отличие от русского синодального перевода); возможно, Петр добавил его, чтобы показать, что по меньшей мере некоторые из требуемых знамений имели место на земле (Деян. 2:22; ср.: Втор. 26:8). «Кровь и огонь и курение дыма» символизируют войну.

2:20,21. В пророчестве Иоиля солнце затмится и помрачится луна, главным образом, в результате нашествия саранчи (или врагов) (Иоил. 2:2,10; 3:15). Петр дает понять, что в определенном смысле время Божьего спасения для Израиля уже началось. Языки свидетельствуют о пришествии *Духа *пророчества, что подтверждает наступление мессианской эры, а следовательно, и то, что Мессия уже пришел.

Здесь Петр прерывает цитату из Иоиля, но возвращается к последней строке из Иоил. 2:32 («остальных, которых призовет Господь») в конце своей проповеди (Деян. 2:39). Таким образом, его проповедь — характерный пример назидательного иудаистского толкования (в форме *мидраша) последней строки, которую он цитирует, и отвечает на вопрос: «Каково имя Господа, которое они должны призвать?» В древнееврейском тексте «Господь» — священное имя Бога (Яхве), которое чтецы в *синагоге произносили как «Адонай»; в греческом тексте, который, вероятно, цитирует Петр, чтобы его поняли слушатели разных национальностей, это просто греческое слово, обозначающее господина, Господа, но всем было ясно, что речь идет о Боге.