1:3-11 Как сохранить стойкость и спастись

Этот раздел иногда рассматривают в форме гражданского декрета, известного из надписей, воздающих хвалу благодетелям, однако такое предположение выглядит не достаточно убедительно. Хотя подобные параллели обнаруживают общее между этим отрывком и некоторыми декретами, эти общие представления были довольно широко распространены и могут быть найдены также и в других литературных формах.

1:3,4. «Божественная сила» и «Божественное естество» на протяжении веков были важными понятиями в греческом мышлении; они широко использовались во многих произведениях еврейских писателей *диаспоры. Многие греки в ту эпоху стремились отрешиться от тленного материального мира, считая, что их душа несет на себе печать божества и бессмертия и принадлежит горнему, чистым и совершенным небесам; некоторые греческие мыслители и культы использовали эту мысль для утешения масс в их уповании на грядущее.

Многие греки, некоторые иудейские писатели, в том числе *Филон, и в целом более поздние *гностики утверждали, что каждый может обрести «божественную» природу, стать богом, либо при жизни, либо после смерти; в ряде религиозных и философских течений это обожествление включало погружение в божественное. Но большинство в древнем иудаизме отвергало идею обожествления; есть только один Бог (ср.: Быт. 3:5; и даже Филон понимал обожествление весьма специфически). Многие еврейские источники диаспоры использовали язык, аналогичный языку Петра, но почти всегда только для указания на бессмертие, а не на обожествление. (Петр применяет этот язык в свете христианских воззрений: верующий в Христа получает новую природу; см. коммент. к 1 Пет. 1:23.) В контексте монотеизма раннего христианства, который противостоял политеистической культуре, ясные утверждения Петра были призваны отвергнуть притязания тех, кто ожидал полного обожествления.

На то, что непосредственным культурным контекстом для Петра служил иудаизм диаспоры, а не греческое язычество, указывает его определение термина «растление», или распад: истоком тления служит «похоть» (ст. 4; ср.: 2:14; 3:3). Бессмертие существовало, как утверждали греки, но оно возможно только через очищение от скверны греха (1:9); греческая концепция бессмертия ограничивается библейской надеждой на *Царство Небесное, а посему определяется грядущим *воскресением (ср.: 1:11). 1:5–7. В древней литературе часто приводились перечни добродетелей и пороков. Постепенное добавление одной добродетели или одного порока, как в данном случае, было характерным литературным приемом в еврейских, греческих и римских текстах (такие прогрессии назывались соритами). «Добродетель», или нравственное совершенство, — это универсальная греческая категория, указывающая на благородство характера.

1:8. Греческие философы рассматривали философские знания как ключ к изменению поведения человека; однако Петр включает в «познание» понятие о личных взаимоотношениях, как это часто утверждается в *Ветхом Завете.

1:9. В иудейских текстах также говорится о нравственной распущенности и осквернении, от которых необходимо получить «очищение» (ср.: 2:20).

1:10,11. Иудаизм часто говорил о призвании и избранности Израиля. Петр применяет эти термины ко всем, кто сможет устоять и обретет *вечную жизнь. Грядущее преобразование мира и установление *Царства Божьего были иудейскими и христианскими концепциями, чуждыми греческому мышлению.

1:12-21