Об отношении к братии

Вопрос. Как посоветуете поступить, батюшка, если в келье пью чай или что вкушаю, и придет ко мне какой-либо брат, то пригласить ли его вкусить или нет?

Ответ. Нет, не приглашай; если ты приучишь себя пригла­шать, то никогда не будешь спокоен.

Вопрос. Некоторые из братии приглашают меня к себе в келью и предлагают при этом сластей; как мне поступать?

Ответ. Если с богатыми будешь знаться, то и Бога забу­дешь.

Вопрос. Если придет к нам в коридор какой-либо брат или мирской человек и я слышу из кельи, что пришел кто-то, сле­дует ли мне отворить двери кельи своей и спросить, что ему надо, или не следует?

Ответ. Нет, не надо отворять, а если подойдет к келье тво­ей и постучится, то другое дело.

Впрочем, отец Александр советовал избегать только празд­ных бесед с братией, которые, не принося пользы, отвлекали от молитвы и внимания к себе; когда же обстоятельства тре­бовали быть с братией, то не советовал уклоняться. Таковы, например, его советы монахине Каллисфении.

Вопрос. Что мне делать? Я скорблю: послушание мое сует­ное и многолюдное, в келье живу не одна, не нахожу времени и места, чтобы собрать помыслы и помолиться.

Ответ. Преподобный Феодосий Великий (житие 11 янва­ря) говорит, что не в уединении тела, а в предстательстве пред Богом и тишине сердечной совершается монашеское житие.

Вопрос. Батюшка, иногда после вечерни приходит какая-либо сестра, желает поговорить со мной о послушании или о какой скорби, принять ее или отказать? Когда откажу, то скорблю, а если приму и поговорю, то после не нахожу вре­мени прочитать правило; что мне делать?

Ответ. Прими и утешь сестру, а когда не можешь совер­шить правило, то сядь и твори молитву Иисусову сколько можешь, один час или полчаса, и вменится это вместо прави­ла, а если откажешь, то отнимется благодать.

Вопрос. Когда я вижу какие-либо непорядки между сестра­ми, то следует ли сказать начальнице ради пользы ближнего?

Ответ. Никак не говори: один раз, другой скажешь, и об­ратится это в привычку.

В другой раз старец сказал об этом монахине Каллисфе­нии: «Хорошо покрывать немощи и грехи других, потому что тогда покроет Господь и наши недостатки. Но на все надо иметь рассуждение. Если какую-нибудь сестру покроешь в надежде на исправление и увидишь, что она сама сознает себя и раскаивается в своих согрешениях, то это хорошо. А если она в горшее зло приходит, то надо объяснить на­чальнице; она властью своей ее исправит, чтобы душа ее не погибла; для того и учинена от Бога власть. За других от­вечать пред Богом не будешь, всяк за себя ответ даст Богу. А ежели мы немощному поможем к восстанию или укрепле­нию, то эта добродетель немаленькая; сказано: Носите бре­мена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6, 2)»

Вопрос ученика. Почему я начал часто раздражаться на не­которых приходящих ко мне о чем-либо посоветоваться или спросить ради пользы душевной? Не знаю, что иногда и делать.

Ответ. Это бывает от нашего нерадения и небрежения о себе, оттого, что не держим себя в необходимом для нас по­стоянном памятовании о Господе. Каждый приходящий к нам брат есть член Христов, и мы должны принимать его как по­сланного Господом, с полнейшим вниманием и лаской. Если бы к тебе пришел посланник от царя земного, то, конечно, ты принял бы его с большим благоговением и радостью. Почему так же не принять и каждого брата, как присланного к тебе от Царя царствующих ради обоюдной душевной вашей пользы? Если ты не будешь принимать приходящих и ласко­во обходиться с ними, то Господь отнимет от тебя благодать и «даст приносящему плоды Его» (см.: Мф. 21, 43).

Вопрос ученика. Я иногда думаю отказаться от послушания, возложенного на меня властью. Держусь той мысли, что в безмолвии мне удобнее сосредоточиться и внимать себе. При настоящем же моем послушании я не нахожу времени, чтобы хорошенько собраться в себя. Чувствую нужду в неотложном приготовлении себя к будущей жизни, но условия моего те­перешнего положения препятствуют тому: память Божия бе­жит от меня, о чем я сильно скорблю.

Ответ. Отказываться от послушания не всегда полезно. Достоверно ли ты знаешь, что в безмолвии ты легче сосредо­точишься и больше будешь помнить Бога? Не обман ли это врага? Разве при настоящем твоем послушании нельзя посто­янно помнить Бога, ходить пред Ним? Нет. Очень можно. Святой Каллист, Патриарх Константинопольский, был пова­ром, стоял у печки и памятовал о Господе, просиял молитвой и вниманием. Патриарх Фотий был сенатором, но, несмотря на свои многосложные занятия, он не давал своему уму раз­влекаться предметами посторонними, мысль его не отходила от Бога, и был он волей Божией избран на Патриарший пре­стол20. Советую и тебе пока отклонить от себя мысль о пере­мене своего положения. Время придет — Сам Господь устро­ит твое положение, если Ему будет угодно.

Вопрос. Ведь если так будем молчать и никому не будем заявлять о своем положении, то кто же может понять нас, кому будут известны наши нужды и стремления?

Ответ. Опять скажу, что если будет угодно Богу, то и без всяких намеренных заявлений, усилий и ухищрений со сто­роны человека люди, которым надлежит ведать, заметят его наклонности и способности и дадут ему соответственное слу­жение или послушание. И это будет устроено и направлено волей и действием Самого Промыслителя. Положение же, данное по Его всеблагой, премудрой и всемогущей воле, ко­нечно, будет прочно, непогрешительно и вполне целесообраз­но и благонадежно.

Вопрос одного из братии. Занятый каким-либо послушани­ем, я иногда вкушаю пищу не в свое время, то есть не с бра­тией в трапезной, а в своей келье один, и не знаю, как посту­пать с остатками пищи: вылить куда-либо жалею и думаю, не отдать ли странникам?

Ответ. Когда я принимал странников, то никогда не был покоен, нарушая свое мирное монашеское устроение. Ибо странники много рассказывают новостей, расхваливают те и другие монастыри и заведенные там порядки, а чрез это сму­щают живущих на одном и том же месте. Но ведь там хоро­шо, где нас нет: куда мы ни пойдем, всюду понесем с собой свои нравы и страсти, обуревающие нас. Не советую тебе да­вать, а лучше оставшуюся пищу снеси на кухню. В монастыре мы своего ничего не имеем, а все у нас монастырское и есть дар Божий нам. А то ты сделаешь на грош барыша (отдав как милостыню странникам незначительные остатки пищи), а на пятак убытку (лишив себя чрез их празднословие необходи­мого каждому монаху довольства своим монастырем и его порядками и причинив себе расстройство духа).