[Католик — это юноша, который выходит на дорогу ]

[Католик — это юноша, который выходит на дорогу]

Когда ближайшие друзья, как у меня, монсеньор, — из протестантов и евреев, то вскоре замечаешь, узнаешь, что они не могут себе представить, что такое католик. И протестанты еще дальше, еще менее способны себе это представить, чем евреи. Они думают, будто знают это, понимают, этому противостоят, с этим борются. На самом же деле они не только не знают, но и не понимают, не видят, не представляют себе ту особую нерасчетливость, которая есть в католиках. Тут мы подходим, в частности, к одной из точек различия, к одной из опознавательных точек, к одной из точек, в которых протестанты не представляют себе, что такое католик. Протестанты — это люди, которые сами расставляют для себя указательные столбы. И у каждого из них указательные столбы свои. И они их не просто расставляют, но и поправляют все время.

Католик же (поймите меня правильно; только католики меня поймут), католик — это юноша, который выходит на дорогу и считает, что ему вполне сгодится указательный столб, стоящий там для всех. И не только; он смотрит на эти указательные столбы для всех не ради того, чтобы узнать дорогу. Она ему хорошо известна, он ее знает, видит, шагает как все, идет как все. Дорога прекрасно видна. Он смотрит на указательные столбы, чтобы испытать особую радость, ритуальную радость дороги, чтобы совершить особый обряд, обряд дороги.

Это ритуальная радость, ничем не заменяемая, неведомая всем не-католикам, радость обряда и общения, радость прихода.

И которую не-католик не может себе представить, не может даже вообразить.

Особая ритуальная радость, не передаваемая другим.

Радость бесполезности, нерасчетливости, излишности.

Единственная радость.

А остальные радости — всего лишь сделки.

В этом и заключается глубокое (единственное, неотвратимое) взаимонепонимание между католиками и всеми прочими вместе (с евреями, может быть, все-таки меньше).