Глава 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ преподобного Иоанна Лествичника НА АСКЕТИЗМ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ преподобного Иоанна Лествичника НА АСКЕТИЗМ

Преподобие отче, во всю землю изыде вещание исправлений твоих... демонския погубил еси полки и ангельския достигл еси чины.

Из стихиры 4 св. Лествичнику, глас 6

Прилично начать изложение теоретических взглядов преподобного Иоанна Лествичника на аскетизм его же богомудрыми словами, в которых он обращается к подвижникам Христовым, ставшим на путь неуклонной, непримиримой борьбы с грехом.

«Вы, которые решились вступить на поприще сего духовного трудничества; вы, которые желаете принять на свою выю иго Христово; вы, которые поспешаете дать рукописание, что добровольно предаете себя в рабство (Христово) и желаете, чтобы вместо сего (рабства) получить вам право на свободу, — знайте, что решились идти путем негладким... и путем тяжелым — путем многих скорбей и трудов» (Лествица 4, § 5)[44].

Святой Иоанн Лествичник, говоря об аскетизме, мыслит его не иначе как путь тяжелой пожизненной борьбы, путь величайших подвигов и страданий, непрерывного распятия себя аскета для мира и мира для аскета (см.: Гал. 6, 14). Но вместе с тем это есть и путь постепенного внутреннего обновления, нравственного совершенствования и воскресения к новой жизни через подавление сил греховной плоти и зла. Как зерно, брошенное в землю, постепенно сгнивает, уничтожается, умирает, но в то же время в нем сокровенно усиливается новая жизнь, новая сила, которая стремится пустить корни и затем подняться над землей, чтобы расцвесть и принести плод, так точно в «умирании аскета для мира» кроется зародыш новой силы, новой энергии, новой — равноангельской, богоподобной жизни.

Преподобный Иоанн Лествичник, представляя подвижнику начертание пути к небу в виде лествицы, или постепенно восходящих степеней, теоретически обобщает эти степени, в основном, в три этапа нравственной жизни аскета: 1) аскет начинающий, 2) продолжающий и 3) совершенный (усовершающийся). Эти три периода духовной жизни имеют в практическом изложении лествицы преподобного и другие названия, именно: а) степени предуготовительные, б) очистительные, в) обновления духа.

Раскрытием значения этих последних периодов мы займемся в последней, третьей, главе нашей работы, где изложение материала будет носить чисто опытный, практический характер.

Сейчас же займемся, главным образом, изложением теоретических взглядов преподобного Иоанна Лествичника на аскетизм и аскетическую жизнь, раскрывающуюся в вышеуказанных трех этапах нравственного совершенствования, то есть начинающего, продолжающего и совершенного.

1. Начинающие новую духовную жизнь, жизнь аскетическую, ведущую к обновлению, единению с Богом и вечному блаженству, суть те, которые основательно стремятся порвать всякие отношения с греховным миром, его суетными удовольствиями, временными, преходящими благами — и встать на путь новой, лучшей жизни. Преподобный Иоанн Лествичник о них говорит следующее: «Приступающие к сему подвигу должны всего отречься, все пренебречь, всему посмеяться, все отвергнуть» (Лествица 1, § 10).

Таким образом, от начинающего подвижника требуется совершенное отречение от прежних суетных мирских занятий, совершенная «ненависть» к ним (Лествица 1, § 4) как к занятиям, не имеющим решающего, первостепенного значения в жизни человека, которые обольщают ум и сердце подвижника и лишают его блаженного общения с Богом. Этот путь — отречения — характеризуется Иоанном Лествичником как путь великих скорбей, многих трудов и усилий духовных и физических, многих слез и воздыханий, а главное — постоянной и неослабной борьбы с грехом и греховными навыками, ставшими в человеке как бы второю природою его духовного существа. Преподобный Иоанн Лествичник, имея в виду все эти скорби, лишения, тяготы особенно для нововступающих на этот крестный путь, говорит так: «Вознамерившиеся с телом восходить на небо подлинно имеют нужду в усилии и в непрестанных скорбях, особенно же при самом начале отречения, пока сластолюбивый наш нрав и бесчувственное сердце не доведены еще непрестанными слезами до боголюбия и непорочности. Великого, подлинно великого это стоит труда и многих внутренних и внешних огорчений» (Лествица 1, § 8).

Характеризуя силу зла и его влияние на начинающего подвижника, преподобный Иоанн Лествичник описывает это в таких выражениях: «На подвижника, вступившего на путь отречения и усовершенствования, зло влияет со всей силой и ощутительностью». Оно живет и действует в сердце подвижника, всевая ему лукавые и греховные помыслы. Оно стремится к тому, чтобы отвлечь новоначального от спасительного пути, сделать ум его снова «пленником греха». Грех так сильно вкоренился в человека, что стал как бы «членом его души» (ср.: Лествица 1, § 22-23; 4, § 113; 26, § 15, 183).

Поэтому, чтобы подвижнику избавиться от греховного влияния на его ум, сердце и волю, требуется постоянное бодрствование над собой, неослабное напряжение, великое усилие и труд (Лествица 1, § 16). Кроме этого демонские силы стремятся еще более и более внедрить корни греха в человека и как бы пропитать этим грехом все его существо, всю его душу. Имея доступ к человеку со времени Адамова грехопадения, сатана способен своими кознями, лукавством и обольщениями сделать сердце его скопищем всякого зла и своим престолом.

Но вместе с тем в человеке есть и доброе начало. В нем сохранился образ Божий, хотя и затемненный грехом; в нем имеется тяготение к добру, хотя и менее слабое, чем ко злу; в нем, наконец, может обитать благодать Божия, которая способна со временем воссоздать человека, обновить его, сделать его достойным носителем Божества, причислить к сонму небожителей, содержать его в постоянном восхищении на небе в блаженном созерцании, хотя телом и будет он временно обитать на земле (Лествица 29, § 5).

Таким образом, два начала, две противоположные силы коренятся в подвижнике — сила добра, способная поднять его к небесам, и сила зла, стремящаяся низринуть его в ад.

Для начавшего подвиг нравственного очищения предстоит на первых же ступенях духовного восхождения полностью склониться на сторону добра и последовать его благим побуждениям. Подвижнику при этом следует уничтожить в себе внутреннее противоречие, лишающее его цельности и гармонической настроенности. Ведь зло в нас самих. Диавол сам по себе не может ни в ком быть виновником греха, но, пользуясь иногда нашими естественными слабостями, а иногда даже и запрещенными страстями, через них он старается вводить нерадивых в собственные их пороки.

Поэтому аскету нужно с самого начала подвига уничтожить в себе зло, чтобы оно не сквернило его, ибо если вступивший на путь равноангельской аскетической жизни продолжает оскверняться гнусными страстями, то он, по слову апостола, как пес, возвращается на свою блевотину и, как омытая свинья, снова идет валяться в грязи (см.: 2 Пет. 2, 22).

Для постоянного стремления к Богу и неуклонного развития в себе начал новой жизни начинающему аскету преподобный Иоанн Лествичник предписывает следующее правило: всеми силами хранить и питать в себе дух спасительной ревности о жизни в Боге. Хранение духа ревности о жизни по воле Божией есть великая и спасительная сила для начинающего подвижника. Эта сила для него и возбуждающая, и охраняющая, и руководящая, и спасающая.

И если аскет вознерадит о своем спасении, если он потеряет эту ревность, то он потеряет вечную жизнь, то есть свое спасение.

«Опасное, подлинно опасное дело — борцу при своем вступлении в борьбу расслабевать и тем всякому давать знать о будущем своем поражении» (Лествица 1, § 11). Где нет духа ревности, там вся спасительная деятельность прекращается, падает, дух жизни угасает, хладеет, замирает.

Спаситель говорит: Всяк огнем осолится (ср.: Мк. 9, 49). Как соль, проникая в вещество, предохраняет его от гниения, так и дух спасительной ревности, проникая все существо аскета, изгоняет из сердца грех и спасает его от нравственной порчи и растления. Нужно сказать, что дух ревности о Боге — это тот огонь, который пришел возжечь Спаситель на землю (см.: Лк. 13, 49) и который возжигается только Духом Святым.

Но каким образом поддерживать в себе этот дух ревности, тогда как наше греховное естество способно постоянно хладеть и остывать? Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что ревность в подвижнике возгревается: а) благодатью Божией, б) самособранностью (Лествица 5, § 30, 37), и в) постоянным сокрушением подвижника о своих грехах (Лествица 5, § 33).

а) Благодать Божия действует на все силы души человека — ум, чувства, волю. Она освещает ум, чувства услаждает, волю укрепляет к добру. С благодатью начинающему аскетическую жизнь легко будет вести дело трудной борьбы с грехом. Господь говорит: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15, 5). Но благодать Божия дается только таким подвижникам, которые смиряют, унижают, считают себя последними из людей (Лествица 25 § 32, 36). В таких смиренных сердцах она, как живительная роса, на низких местах и лугах произращает удивительно красивые цветы, между тем как в гордом и высокомерном сердце благодать Божия не находит себе места, потому оно остается сухим, жестким, как возвышающаяся каменная скала, лишенная всякой доброй растительности.

Бог гордым противится, смиренным же дает благодать (1 Пет. 5, 5). Потому подвижнику, в самом начале своего аскетического подвига, чтобы привлечь на себя спасительную благодать Божию, необходимо смиренно сознавать свою духовную немощь, скудость, убожество, ничего доброго не ожидая от себя, а все от Бога; ничего не делая по своей воле, а все по воле и совету опытного в духовной жизни руководителя (Лествица 4, § 5).

Тогда благодать Божия, как сила Божественная, сроднится с существом новоначального подвижника, она постоянно будет обновлять его падающие немощные силы, постепенно, терпеливо и любовно ведя его к последующим нравственным высотам. Она же (благодать Божия) поспособствует подвижнику заключиться во внутреннем человеке (ср.: 2 Кор. 4, 16), расположить его к самособранности, что также необходимо для возгревания духа ревности.

б) Самособранность, по Лествичнику, есть заключение сознания в сердце, направление внимания аскета на самого себя (Лествица 4, § 100, 92). Это такое состояние, когда подвижник пребывает в глубине своей души. Поэтому он может называться самособранным человеком, внутренне сосредоточенным, самоуглубленным, и святой апостол призывает к этому, говоря: Внимайте себе... бодрствуйте (ср.: Деян. 20, 28, 31).

Совершенство самособранности заключается в чистоте ума аскета от разнообразных помыслов и суетных пожеланий.

Самособранный и «внутренний» подвижник легко может направить свой ум на желанный ему предмет. А так как он сам добровольно избрал для себя путь покаяния, то и устремляет свои умственные силы именно на этот предмет, то есть на сердечное покаяние и сокрушение о своих грехах.

в) Покаяние — это состояние осужденного на казнь. Это дверь примирения с Богом. Это безжалостное наказание самого себя, «утеснение чрева» (Лествица 5, § 1), врачевство души. Покаяние заключает в себе самоуничижение, самоукорение, блаженное обогащение смирением. Оно влечет за собой еще нечто весьма важное — это страх Божий, который есть начало премудрости (Притч. 1, 7) и ведения тайн Божественных (см.: Пс. 24, 14).

Таким образом, благодать Божия, самособранность и покаянное чувство способствуют поднятию и возгреванию в аскете спасительной ревности как необходимого условия к нравственному совершенствованию и к переходу его с первой степени нравственной жизни — начинающего — ко второй степени — продолжающего.

2. Продолжающие путь нравственной жизни, или преуспевающие, — это борцы с грехом и своею греховною плотью. Они стремятся к тому, чтобы утвердить господство духа над плотью — над ее низкими требованиями. Эти люди в своем пламенном стремлении к Богу и святости готовят себя к совершенному отречению от всякого земного счастья и довольства. Они не от мира сего (Ин. 17, 14), их влечет в свои «объятия» иной мир, лучший, совершеннейший. Поэтому они приучают себя отрекаться от всего греховного, обольщающего чувства, терпеть всякие скорби и смиряться до самоотвержения. Обращаясь именно к этим труженикам и борцам со злом, преподобный Иоанн Лествичник говорит им: «Крепче, крепче стойте, и еще повторяю: крепче стойте на поприще вашем, братия подвижники, внимая слову премудрого, который взывает о вас: яко злато в горниле искуси их, и яко всеплодие жертвенное прият я» (Прем. 3, 6; Лествица 4, § 58).

Продолжающие, или преуспевающие, должны совлечься ветхого человека (ср.: Кол. 3, 9), распять плоть свою со страстьми и похотьми (ср.: Гал. 5, 24), умертвить уды, яже на земли (ср.: Кол. 3, 5), очистить себя от всякия скверны плоти и духа (ср.: 2 Кор. 7, 1).

Таким образом, путь продолжающих является по преимуществу путем крестным, путем лишений, скорбей и неустанной борьбы со злом и страстями. К последним относятся: безумная гордыня, ложь (Слова 23 и 12), уныние (Слово 13), чревоугодие (Слово 14), сребролюбие (Слово 16), бесчувствие души (Слово 18), тщеславие (Слово 22), хула (Слово 23), памятозлобие (Слово 9), злоречие (Слово 10) и другие.

Эти страсти, как лютые звери, без милосердия терзают душу подвижника, они стремятся снова низвергнуть его в бездну прежней греховной жизни. Скрывая свое действительное безобразие, они принимают иногда благовидные формы и этой ложью, обманом пытаются завлечь воина Христова в свои лукавые и гибельные сети. Здесь требуется постоянное и неослабное бодрствование над своим сердцем и всеми своими поступками — и ни в каком случае «не оставлять борьбы до последнего вздоха, не отступать перед тысячами смертей, телесных и душевных» (Лествица 4, § 93). При такой неослабной борьбе грех, покушающийся снова покорить себе дух аскета, станет постоянно слабеть и замирать в сердце, а дух все более и более приобретать власть и свободу действия и доброделания. Конец этой внутренней и тяжелой борьбы будет только тогда, когда греховные склонности будут совершенно изгнаны из человека. Тогда водворится в душе благодатный мир, покой и полная свобода о Христе. Идеже Дух Господень, ту свобода (2 Кор. 3, 17).

Если спасение невозможно без постоянной, упорной борьбы с грехом, то оно также немыслимо и без доброделания. Поэтому преподобный Иоанн Лествичник преуспевающему подвижнику советует «пустить стебли добродетелей даже до неба» (Лествица 9, § 1). Душу «соделать вместилищем бесстрастия» (Лествица 25, § 36). Это вполне естественно. Ведь и земледелец, очищая землю от сорной травы, удобряет ее и засевает добрыми семенами, из которых вырастают здоровые растения, приносящие полезные плоды. Так и в духовной жизни преуспевающего аскета. По очищении сердца от терния страстей ему следует сеять и семена добродетелей, которые, по словам Лествичника, недалеки от нашей природы, то есть они естественны человеку (Слово 26, § 67). Совершать же их аскету пособствует благодать Святого Духа.

Добродетели, необходимые подвижнику Христову, суть следующие: послушание (Слово 4), покаяние (Слово 5), кротость (Слово 8), целомудрие (Слово 15), нестяжательность (Слово 17), высочайшее смиренномудрие (Слово 25), бдение, пост, непрестанное сокрушение (26, § 68) и другие. Одним добродетелям научают аскета люди, другим — Ангелы, а иным — Учитель и Податель всех благ, Сам Бог (там же).

Приобретение добродетелей, или, как говорит святой апостол, обогащение себя добрыми делами (см.: 2 Кор. 9, 8) есть дело тоже нелегкое. Оно требует от аскета многих усилий физических и морально-духовных. Для чего же, собственно, нужны аскету добродетели, какая цель их приобретения?

Преподобный Иоанн Лествичник указывает, что если подвижник приобрел достаточно добродетелей, то он «соделался властелином (целого) мира» (Слово 17, § 2). Все вменив в уметы (ср.: Флп. 3, 8), он стал богатейшим всех сильных мира сего. Отложив все мирские заботы, он оказался стяжателем бесценных сокровищ и бесчисленных небесных благ.

Приобретение добродетелей является для аскета второй задачей духовной жизни. Если первой его задачей в этапе «начинающего» было очищение себя от всякой греховной засоренности и нравственного «мусора», то на втором этапе его нравственного совершенствования, именно — в состоянии преуспевающего, ему следует употреблять все усилия, чтобы с помощью благодати Божией сделаться доброделателем в полном смысле этого слова. Не будучи доброделателем, аскет не может считаться Христовым учеником. Он ни в коем случае не может идти к совершенству и тем более наследовать вечную жизнь. «Добродетели, и притом многие, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, — даны нам Богом по самой природе» (Слово 26, § 67). Если страсти не являются естественными в человеке, «потому что Бог — не творец страстей» (там же), то добродетели непременно присущи человеческому естеству, ибо Бог создал все добро зело (ср.: Быт. 1, 31).

Преподобный особенно указывает на следующие добродетели как имеющие непосредственное сродство с нашим естеством: милосердие, благодаря которому «и язычники сострадательны» (Слово 26, § 67); любовь, которая присуща даже бессловесным животным: и они часто плачут, лишаясь друг друга (там же); вера, которую мы рождаем из себя самих (там же); и надежда, потому что и давая взаймы, плавая и сея, надеемся обогатиться (там же); и воздержание, которое весьма полезно для здоровья тела (Слово 26, § 191), а еще более — для бодрости души (Слово 14, § 5, 29).

Преподобный Иоанн Лествичник особенное внимание обращает именно на последнюю добродетель (воздержание). В ней он полагает основу аскетического подвига и средство, обеспечивающее господство духа над низкими, греховными желаниями плоти. Позволим себе и мы также несколько подробнее остановиться на добродетели воздержания, чтобы при основательном ее раскрытии увидеть нам, как именно теоретически представляет преподобный Лествичник этот важный подвиг аскетического делания.

Говоря о воздержании, преподобный отец указывает различные виды этого подвига. Так, например, он говорит о воздержании чрева «как любимого всеми лукавого властелина» (Слово 14, заголовок); говорит о воздержании половых потребностей (Слово 15), воздержании от гнева (Слово 8), сребролюбия (Слово 16), хульных помыслов (23, § 39-54); говорит об охранении сердца от внешних греховных чувств — зрения, слуха, обоняния, осязания, об обуздании воображения, излишнего любопытства (Слова 23; 26, § 22; 27, § 82) и так далее.

Указывая все эти виды воздержания, преподобный Иоанн Лествичник особенно подчеркивает необходимость воздержания в пище, сне и всякого рода покое, как причинах многих падений и бед для аскета, хотя бы и преуспевшего в духовной жизни.

Говоря о воздержании от пищи и пития, он бичует страсть чревоугодия. Силу чревоугодия преподобный отец видит, главным образом, в том, что этот порок связан с нашим естеством, нашей природой. Поэтому многие невоздержные оправдывают эту слабость естественными причинами. Они говорят, что употребление различных яств — это естественно, это нисколько не лишне, это необходимо. И преподобный Иоанн Лествичник тоже не отрицает забот о теле. Но он ограничивает излишнее о нем попечение, осуждает пристрастие к нему, угождение его греховным прихотям (Слово 14, § 6). При том он призывает подвижника к разумному воздержанию, не позволяя ему вдаваться в крайности, например, чрезмерный пост, непосильный труд и так далее (Слово 14, § 12). Далее он говорит о различной мере воздержания для каждого подвижника. Говоря, например, о посте, он признает полезным для одного пост строгий, для другого менее строгий, а для третьего (слабосильного и больного телом) совсем легкий, потому что неумеренное воздержание для подвижника будет только во вред и ему самому, а также и братии, с которой он живет.

Но если аскет способен к воздержанию, если у него много страстей, которые необходимо ему ослабить, умертвить, искоренить из сердца, воздержание ему так же необходимо, как воздух, и притом воздержание самое строгое, неослабное (Слова 14 и 15). Тело греховное следует ему утруждать малоспанием, малоястием, бдением, трудом, чтобы дух очищать от грубых, чувственных услаждений, порочного воображения. Кто из святых Божиих людей достиг святости и непорочности без труда и воздержания? Воздержание в пище потребно для утончения плоти, «для ослабления страстей, живущих в плоти, для смирения греховной чувственности (Слово 15, § 73-76). Падшая грехом плоть является седалищем страстей», «местом скопления и произрастания плевелов». Поэтому нужно преутрудить ее лишениями, трудами, затем полностью подчинить интересам духа (Слово 14, § 25).

Говоря о сне, преподобный Иоанн Лествичник разделяет его на несколько видов: сон естественный, сон от демона и сон от усиленного поста.

Первый вид сна, с одной стороны, им оправдывается, как естественная и необходимая потребность нашего организма, но, с другой стороны, и осуждается — если многоспание переходит в привычку и как бы в естественную необходимость (Слово 19, § 2).

Второй вид сна (от диавола) требует от подвижника постоянного бодрствования над собой, усиленного противостояния «диавольской дремоте», ибо враг наш того и хочет, чтобы только усыпить ум наш сном и потом осквернить все тело и душу греховными видениями (Слово 19, § 3).

Сон от усиленного поста есть результат измождения плоти неумеренным воздержанием, когда ослабевшая плоть «хочет укрепить себя сном» (Слово 19, § 1).

Необходимо соразмерять свои силы и разумно воздерживаться от пищи, чтобы не дать ей чрезмерного утучнения через многоядение и сладкоядение и, наоборот, чтобы чрезмерным строгим постом не обессилить ее и тем самым лишиться возможности совершать необходимые подвиги как для пользы своей души, так и в служении братии.

Сон должен быть непродолжительным, легким. Через телесное бодрствование аскету нужно достигать бодрствования духовного, или постоянной духовной трезвенности (Слово 20, § 3). Ибо бодрственный подвижник является «ловцом помыслов» (там же, § 6), и телесное бдение есть прекращение разжжений, избавление от сонных мечтаний, умягчение сердца, укрощение духов, обуздание языка, обращение в бегство греховных мечтаний (там же, § 5).

Подвижник Христов, вступивши на путь борьбы с грехом, не должен искать для себя и телесного покоя, тем более, что в его сердце коренятся еще многие пороки, греховные наклонности и с ними он ведет неустанную внутреннюю брань. В нем происходит именно то, о чем пишет святой апостол Павел: в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим. 7,23). При такой внутренней борьбе может ли подвижник думать о каком-либо благостном покое или давать себе послабление?

Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что диавол «употребляет против подвижника все старание, всю хитрость, все коварство и все выдумки, чтобы только привести его или к беспечности, или к самоугодию, или к гибельной лености» (Слово 15, § 29). Отсюда неустанное бодрствование, внимание к себе, самоограничение, лишение покоя и утех плоти (там же, § 64) должны постоянно сопутствовать аскету, находящемуся на второй стадии нравственной жизни (преуспевающему).

Преуспевая — в борьбе с грехом — на этой срединной стадии духовной жизни, аскет со скорбью чувствует и сознает, что его воля еще не объединена с волей Божией, что ему следует еще много трудиться над собою, над своим внутренним греховным человеком. Но в то же время он с душевной отрадой видит, что усилия его, брань с грехом не остаются тщетными — они приносят соответствующие добрые плоды; развивают силы его духа и обеспечивают ему господство над греховной плотью.

Таким образом, по учению преподобного Иоанна Лествичника, подвижник, находящийся на второй степени духовного развития (преуспевающий), обогащается всякими видами добродетелей, как цветами или бесценным бисером украшает и обогащает свою душу. Но в то же время он не перестает еще вести и усиленную борьбу с грехом (Слово 15, § 51). Чтобы совершенно избавиться от греха, как от смертоносного яда, подвижник употребляет средства против своей греховной плоти. Он ограничивает себя в пище, питии, сне, покое (даже необходимом) и тем ослабляет и умерщвляет свои страсти. Сознание окрыляет и утешает его. Он чувствует свой нравственный духовный рост и начинает испытывать вожделенную духовную свободу. Но вместе с тем подвижник знает, что ему еще предстоит дальнейший путь восхождения по лествице добродетелей (см. Слово 30, Краткое увещание, с. 251), дальнейшие труды и подвиги и дальнейшее совершенствование, доколе достигнет он степени совершенства, в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4, 13). Пройдя со многими усилиями и помощью благодати Божией первые два этапа нравственного восхождения (начинающего и преуспевающего), он вступает в третий, конечный, решительный этап — усовершающегося.

3. У совершающиеся, или близкие к совершенству, — это те, у которых воля во всем согласна с волею Божиею (Слово 29, § 11), — те, которые очистили себя от всякой скверны плоти и духа, — те, которые настолько прониклись небесным миром, желанием и предчувствием вечных благ, что все земные скорби и страдания для них — ничто. Поэтому они готовы отречься даже от самых естественных земных потребностей, чтобы только наследовать вечную славу в единении со Христом. Хотя усовершающиеся и чувствуют еще свою человеческую немощь, но в то же время они сильны. Сильны они верою в Бога, укрепляющего их, надеждою на Его милосердие, спасающее правых сердцем (см.: Пс. 7, 11), и любовью, соделывающею их сынами Божиими по благодати и наследниками вечных небесных благ (Слова 26, 66).

Усовершающиеся поистине могут сказать вместе с апостолом Павлом: живу не ктому аз, но живет во мне Христос (ср.: Гал. 2, 21). Они силою живущего в них Христа победили трехглавого змия с тройственною похотью: похоть плоти, или сластолюбие, самоугождение; похоть очей, или своекорыстие, увлечение внешними предметами, богатством, и гордость житейскую, которые, по словам святого апостола Иоанна, господствуют в мире (см.: 1 Ин. 2, 16). Усовершающиеся самолюбию противопоставили полное самоотвержение, корыстолюбию — распятие для мира во всем, губительной гордости — Христово смирение и самоотречение. Для более решительного и совершенного подавления тройственной похоти и других происходящих от нее страстей усовершающиеся вступили на путь соблюдения во всей строгости тройственной добродетели: целомудрия (Слово 15), нестяжательности (Слово 17) и жертвенного послушания (Слово 4).

Преподобный Иоанн Лествичник видит в указанных трех добродетелях, присущих только усовершающимся, необходимое условие, ведущее к конечным вершинам духовного совершенствования. На этой высоте они увенчиваются, как золотой диадемой, еще тремя великими христианскими добродетелями: верою, надеждою и любовью (Слово 30). Этот тройственный союз преимущественных добродетелей скрепляет, поддерживает и увенчивает все духовное здание подвижника, милостью

Божиею восшедшего на высоту нравственного совершенства.

Вера, как основа нравственной жизни, как фундамент моральных убеждений, влекла аскета чрез все трудности крестоносного подвижнического пути к далеким духовным высотам. Она объяла все силы души аскета, которые вылились в живое, горячее, энергичное стремление, пламенный могучий порыв к Богу. Она во все время бранного пути освещала подвижнику дорогу к Царству Небесному, пока не привела его к цели. «Твердая вера — мать отречения от мира» и путеводная звезда для подвижника ко спасению (Лествица 26, § 187).

Но одна только вера не могла бы привести раба Христова к совершенству. Ведь вера сильна и действенна только в союзе с надеждою.

Надежда же, уповая на будущую жизнь, ее красоты и радости, воодушевляла, окрыляла падавшего в невидимой брани аскета и оживляла его силы. Она питалась верой и крепилась на Христовом учении как на неподвижной гранитной подводной глыбе, зацепившись за которую, подобно якорю, удерживала «кора-блец» подвижника от буйства житейских волн и потопления. Надежда произвела спасительное терпение, с которым путь Креста — лишений, скорбей, стеснений — сделался для подвижника путем услады и утехи душевной Царствия ради

Божия. Она (надежда) при содействии терпения соделала аскета поистине бесстрастным и свободным от всех земных привязанностей. И преподобный Иоанн Лествичник, похваляя эту спасительную добродетель (надежду), говорит, что «непоколебимая надежда есть дверь к беспристрастию» (Лествица 26, § 188). Эта дверь открывается терпением, приводящим последователя Христова ко блаженному спасению.

Но надежда в союзе с верой еще не сильны обеспечить аскету спасение. Для конечного спасения требуется тройственная полнота добродетели, то есть требуется еще некоторое основание и венец всех добродетелей — любовь. Без любви всякая добродетель — ничто (см.: 1 Кор. 13, 1-3). С любовью же все возможно и легко, ибо «любовь — ангельское состояние, она — вечное преуспеяние» (Слово 30, § 35). Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что любовь — огненный источник, небесный пламень, основание богословия (Слово 30, § 35, 14, 20). В чем же сила любви? В том, что она могущественно влечет аскета к единению с Богом как Существом всеблагим и всеблаженным. Пребываяй в любви, говорит апостол, в Боге пребывает (ср.: 1 Ин. 4, 16). Любовь является вечной добродетелью. Если вера и надежда в земле живых (ср.: Пс. 51, 7), то есть на небе, упразднятся, то любовь пребудет вечно, потому-то она больше сих (1 Кор. 13, 13).

Таким образом, тройственный союз главных христианских добродетелей — веры, надежды и любви, — утвердившись в сердце усовершающегося, противостал тройственному губительному злу похоти плоти, похоти очес и гордости житейской. Они сокрушили и уничтожили этого трехглавого змия и пронесли воина Христова, как на крыльях, чрез все трудности и опасности к вершинам духовного совершенства.

Достигнув этой конечной степени нравственной жизни (30-я степень — союз трех добродетелей: веры, надежды и любви), аскет погружается в умственное созерцание Бога и Его небесной блаженной жизни. Он далек теперь от шума мирской суеты, его не влекут и не тревожат уже земные пристрастия и тщетные удовольствия. Все страсти и пороки он изгнал из своего сердца, как ненужный и вредный хлам. На очищенном поле сердца своего он насадил и возрастил цветы добродетелей. Путь трудов, подвигов, падений, слезных очищений им теперь пройден. Мир, покой и радость наполняют его боголюбивое сердце. Он постоянно пребывает в молитве, желанных подвигах и при содействии благодати воспаряет к небесам. Грех в нем уже не имеет губительного корня, демонские силы пред ним трепещут, душа его и все существо испытывает блаженный покой в Боге. Ослабление греха и отсутствие сильных искушений со стороны духов злобы дают возможность аскету еще более сосредоточить свой ум в Боге как источнике всех благ и истинного счастья. Непрестанно созерцая Бога, аскет все более и более приближается к Нему. Вся его жизнь становится непрестанным единением с Богом. Следствием такого тесного единения в нем начинает совершаться возвышенная блаженная жизнь. Он всецело проникается духом благодати Божией, которая охватывает все его существо так, как огонь проникает железо.

Душа его, отрекшись от мира и возлюбив единого Господа, совершенно отрешается от всяких мирских дел. Она все отметает от себя, все презирает, все считает ни во что (Слово 30, § 18).

Преподобный Иоанн Лествичник полагает, что это самое блаженное состояние человека, когда человек стал так близко к небесному миру и его центру — Богу, что уже не может оторваться от созерцания Бога и красот райской жизни. Он живет уже особой, таинственной жизнью, непонятной для простых смертных. Он доходит до ведения высоких небесных тайн, открываемых ему Духом Святым. Пламенея сыновней любовью к Богу, он вместе с пророком непрестанно взывает: Возжада душа моя к Богу крепкому, живому (Пс. 41, 3; Лествица 30, § 15).

Кто достигает этого равноангельского состояния, тот нередко забывает о самых необходимых телесных потребностях — пище, сне, покое и так далее. «И это неудивительно, — рассуждает преподобный Иоанн Лествичник, — потому что противоположная земным удовольствиям блаженная любовь часто лишает подвижника желания пищи» (Слово 30, § 48). Святой Лествичник представляет даже, что тело аскета на этой степени нравственного совершенства вряд ли может подвергаться обыкновенным болезням, потому что оно очищено и некоторым образом со-делалось «нетленным в пламени непорочности» (Слово 30, § 19).

Любовь как совокупность всех добродетелей — подательница чудес, бездна озарения, очищенный источник, увенчивает аскета невыразимой красотой и соединяет его душу и все существо неразрывными узами с источником любви — Богом (Слово 30, § 35, 12). Какая, кажется, недосягаемая высота достигнута наконец тружеником Христовым! Каким неизмеримым небесным светом он теперь освещается!

Но преподобный Иоанн Лествичник учит, что и здесь, на этой духовной высоте, подвижника преследует опасность падения. И в этой области света его может поглотить гибельный адский мрак. И здесь враг спасения не оставляет воина Христова. Иногда, являясь в образе Ангела света (см.: 2 Кор. 11, 14), он льстит, похваляет, возвышает подвижника, сообщает ему разные откровения, употребляет всевозможные хитрости, коварство, стремясь обольстить и снова погубить очищенную душу.

И на этой высоте требуется постоянство, трезвенность и бодрствование, а более всего нужен подвижнику смиренный образ мыслей (Лествица 29, § 10). Это духовное оружие — смиренномудрие — ограждает усовершающегося от всех раскаленных стрел диавола. Оно, как несокрушимая стена, сохраняет его от полчищ злых духов. «Смиренномудрие есть Божий покров... недоступное никому тайное сокровище... столп крепости от лица вражия» (Пс. 60, 4; Лествица 25, § 27) и спутница, возводящая подвижника Христова на высоту неба.

Но достигнуть в нравственной жизни высоты совершенных — это не значит достигнуть уже всего совершенства. Нельзя думать, будто такие уже более не нуждаются в духовном совершенствовании, будто для них уже достигнут предел святости. Нет, такое мнение совершенно неверное, богопротивное, гибельное. Оно может только расстраивать духовные силы аскета, парализовать его нравственную деятельность. Следует твердо помнить, что на земле человек никогда не может достигнуть полного совершенства. На земле он может восходить только на высоту совершенства, доступного земному человеку. Достигнутое на земле земное совершенство продолжает усовершенствоваться в другом мире, в мире небесном, и там оно будет совершаться до бесконечности, по слову Спасителя: Будите совершени, якоже и Отец ваш Небесный совершен есть (ср.: Мф. 5, 48). И преподобный Иоанн Лествичник, решая этот вопрос, говорит, что определение слова «усовершившийся» — неполное, и «сие (земное) совершенство не окончательное еще, оно есть совершенство несовершенных» (Лествица 29, § 5). Отсюда преподобный предполагает, что полное совершенство достигается аскетом только на небе, «в селениях праведных».

Но, как замечено было прежде, и предел земного совершенства дает аскету немалую долю блаженства (предначинательного). Именно, аскет еще при жизни здесь, на земле, реально, всем своим существом чувствует восторженную красоту, неизъяснимую радость духовного мира. Достигшие такого состояния, находясь еще во плоти, стремятся полностью углубиться в небесное. Они чувствуют «обитающего в себе Бога» (Лествица 29, § 11), познают Его святую волю и неудержимо влекутся Им к бессмертной небесной красоте (там же).

В таких именно чертах преподобный Иоанн Лествичник теоретически представляет нам путь к духовному совершенству, определяя при этом и то состояние блаженства, красоты и святости, которое обрел подвижник на высоте лествицы.

Таким образом, кратко резюмируя теоретические взгляды преподобного Иоанна Лествичника на аскетизм — жизнь следования за Христом, жизнь не только полного отречения, но и самоотречения, следует сказать, что преподобный отец представляет аскетизм как путь крестоношения, путь самоотвержения, всякого рода лишения и путь страдания (Слово 1, § 8). Вместе с тем аскетизм представляется им как область непрестанной внутренней борьбы с грехом и его следствиями, грехом прародительским и грехами личными, которые так сильно вкоренились в естество человеческое, что без усилий, труда, пота и слез от них невозможно избавиться. Отсюда аскет, внимая зову Христову — следовать за Ним и взять крест свой (см.: Мк. 8, 34), входит в эту область непрестанной, непримиримой внутренней борьбы с грехом, силясь освободиться от его запинаний, тяжести и мертвенности и, освободившись, воспарить к небесам.

Путь стремления аскета за Христом, или путь к совершенству, преподобный Иоанн Лествичник теоретически разделяет на три этапа: начинающих, продолжающих и усовершающихся. На всех этих этапах аскету содействует всесильная благодать Божия. Она располагает человека к подвигу аскетизма, помогает ему вступить на этот суровый путь, ободряет его, внушает не бояться предстоящих трудов и лишений (первый этап). Она вводит вступающего на поле брани с грехом, открывает пред ним необъятную широту, важность, необходимость борьбы, укрепляет и восполняет его изнемогающие силы, постоянно обезвреживая и совершенно уничтожая одну за другой гибельные страсти (второй этап). Благодать Божия также всевает, орошает и возращает спасительные благоухающие добродетели, обогащаясь которыми аскет постепенно возвышается, освящается, усовершается. Отсюда он становится близким Богу, любим Им. Вследствие же этой близости он обожается, чувствует в себе начатки блаженной жизни (третий этап). Естественно поэтому, что все его стремления, желания, мысли возносятся на небеса. Он уже не от мира сего. Его жизнь полна небесного счастья, мира, блаженства. Только в единении с Богом, в Нем и с Ним он находит все благо. По переходе же в небесный мир он будет продолжать свое совершенствование до бесконечности — конечно, в рамках, возможных для конечных тварей. Таковы теоретические взгляды преподобного Иоанна Лествичника на аскетизм.

Но теоретическое изложение аскетизма еще не дает полной картины жизни, борьбы, трудов и лишений подвижника Христова. В этом изложении как бы проводится только линия пути следования от земли на небо. Более раскроет, расширит, уяснит этот путь практическая область жизни аскета, которая преимущественно и излагается в «Лествице» преподобного Иоанна. К изложению этой практической жизни и духовной деятельности аскета и постепенного его нравственного восхождения к совершенству мы и приступим в последующей, третьей, главе.