Степень 1. Отречение от мира

Степень 1. Отречение от мира

Преподобный Иоанн Лествичник считает, что первою ступенью подвижника на лествице, ведущей его от земли на небо, является отречение от мира. В своем начальном слове он говорит: «Приступающие к сему подвигу, чтобы положить доброе основание, должны всего отречься, всем пренебречь, всему посмеяться, все отвергнуть» (Слово 1, § 10).

Преподобный отец небезосновательно считает, что мир, во зле лежащий, с его суетой, грехами, пороками, ложью и так далее, является для аскета первою преградою на пути к совершенству. Это мнение преподобного Лествичника небезосновательное. Оно зиждется, главным образом, на учении Господа Иисуса Христа (см., напр.: Мф. 19, 21; 7, 13; 9, 12; Мк. 8, 34), учении святых апостолов (см., напр.: 1 Ин. 2, 15-17; Рим. 13, 14; Евр. 11, 38). Эту же истину подтверждает и повседневный опыт всякого, кто только стремится жить по-евангельски, то есть благочестиво, богоугодно, праведно. Ведь последователь Христов должен отдать Христу — своему Спасителю — все свое сердце, все свои мысли и чувства (Лествица 1, § 15), а мир требует всего этого от человека для себя, для своих обольстительных похотей и страстей. Аскет всегда должен «мудрствовать» о горнем, вечном, а мир вынуждает его погружаться в интересы чувственные, временные; раб Христов постоянно и неуклонно должен заботиться об угождении Богу и о спасении своей души, а мир заставляет его удовлетворять своему чреву и влечет в разнообразные суетные дела, не имеющие ничего общего с вечными запросами духа. Поэтому подвиг удаления от мира хотя и не составляет самого существа христианского аскетизма, тем не менее является, по Иоанну Лествичнику, первоначальной подготовительной ступенью к нему и средством, предотвращающим главнейшие препятствия к угождению Богу и единению с Ним.

Конечно, преподобный Иоанн Лествичник не требует, чтобы все христиане оставляли мир и уходили спасаться в пустыню, — этого и невозможно исполнить практически (по разным причинам: семейным, общественным, государственным и прочим). Однако ж преподобный считает вполне возможным и даже необходимым, чтобы всякий стремящийся ко спасению избегал суетностей мира постольку, поскольку они вредят его духовной жизни, тормозят дело его нравственного совершенства (Лествица 1, § 21).

Затем, тяжкий подвиг удаления от мира может быть делом совершенно напрасным и даже вредным, если в основание его не будет положена цель благочестивая, спасительная (Лествица 1, § 5). Оставление мира бывает делом спасительным для аскета тогда, когда он оставляет его по следующим трем причинам: а) по причине множества грехов, б) ради будущего Царства и в) из любви к Богу (там же).

Удаляясь от мира по первой причине, аскет имеет целью вдали от мира, суеты и развлечений оплакать свои великие согрешения и беспрепятственно очистить свою душу слезами покаяния.

Уходя из мира по второй причине, аскет имеет целью как можно лучше, плодотворнее совершать свое земное назначение и должным образом приготовить себя к блаженной, вечной жизни на небесах.

Третья причина, влекущая аскета из мира, любовь к Богу, определяет его на всецелое служение Господу, Которому он отдает всего себя в жертву всесожжения (ср.: Лев. 1, 3-4; 4, 29, 33), посвящает всего себя Ему Одному, в Нем Одном ищет для себя истинной жизни, покоя, блаженства. «Если, — говорит преподобный Иоанн Лествичник, — не предшествовала ни одна из означенных целей, то удаление от мира (а вместе с тем и весь трудный аскетический путь с подвигами и трудами) не будет иметь пользы и значения» (Лествица 1, § 5).

Характеризуя оставление аскетом мира как определенный обет, как решительный шаг в жизни, исключительно посвященной на служение Богу, преподобный Иоанн Лествичник дает решающемуся на этот путь некоторые советы и наставления, которые необходимо знать подвижнику. Можно указать пять таких советов.

1. Преподобный Иоанн Лествичник считает, что для следования за Христом к почести высшего звания (Флп. 3, 14) непременно должно быть особое Божественное призвание. Этому призванию грехи не могут быть препятствием, как бы велики они ни были. «Никто, ссылаясь на множество и тяжесть своих грехов, да не отзывается о себе, что недостоин он монашеского обета... Ибо где великое загниение, там потребно и врачевство сильное, чтобы вытянуть всю нечистоту» (Лествица 1, § 9). «И если, — продолжает он, — царь позовет и изъявит волю, чтобы мы служили пред лицем его, — не ждем другого указа, не отговариваемся, но, оставив все, с готовностью идем к нему», то тем более следует быть послушным, когда зовет нас «Царь царствующих и Господь господствующих к Своей небесной славе. Не станем отказываться по лености или нерадению», чтобы не явиться безответным на Страшном Суде (Слово 1, § 20).

2. Однако же не следует решаться на этот путь креста и лишений легкомысленно, нерассудительно, чтобы не оказаться потом в искусно расставленных сетях вражиих. «Все приступающие к сему доброму подвигу — подвигу тяжкому, затруднительному и вместе и легкому, да знают, что они решаются вринуться в огонь...

Да искушает же себя каждый и так с горькими травами да ест от хлеба смиренномудрия и со слезами да пиет от чаши его, чтобы воинствовать ему не в осуждение» (Лествица 1, § 9).

Таким образом, святой учитель призывает всякого, стремящегося спастись на этом пути, к строгому самоиспытанию, самообследованию, чтобы, встав на путь брани, не ослабнуть в борьбе и не пасть жертвой своего же неразумия (Лествица 1, § 11).

3. Очень похвально взять на себя иго Христово в юности, потому что этот период человеческой жизни более способствует «самоизменению», переустройству своего внутреннего человека (ср.: Рим. 7, 22), подобно тому как молодое деревце легко можно повернуть и наклонить куда угодно. «Усердно принеся Христу труды юности своей, — говорит преподобный, — в старости порадуешься богатству добрых дел. Собираемое в юности питает и утешает изнемогших в старости. В юности будем трудиться горячо и совершать течение трезвенно, потому что время смерти неизвестно, а враги у нас подлинно лукавы, жестоки, коварны, хитры» (Лествица 1, § 24).

4. Вступать на путь самоотвержения и креста следует, во-первых, бескорыстно и по чисто благочестивым побуждениям и, во-вторых, с радостью и бодрым духом, окрыляя себя надеждою на милость Божию и постоянную Его всесильную помощь.

Преподобный Лествичник пишет: «Подчинивший себя (сему игу) из-за страха подобен горящему фимиаму, который вначале издавал благоухание, а впоследствии разрешился дымом. Подчинившийся из-за награды — подобен мельничному жернову, который всегда одинаково движется. А кто удалился от мира по любви к Богу, тот в самом начале приобрел уже огонь, из которого в дальнейшем воспламенится сильнейший пожар» (Слово 1, § 13).

Впрочем, преподобный Иоанн Лествичник замечает, что какая бы цель этого благочестивого подвига ни предполагалась, однако наш Подвигоположник приемлет и таковых намерение (1, § 18). Не должно гнушаться и порицать тех, которые по некоторым несчастным обстоятельствам вышли из мира, «ибо видел я, — говорит Лествичник, — что семя, нечаянно павшее на землю, принесло обильный плод» (там же).

5. Вступая на путь аскетической самоотверженной жизни, следует, во-первых, избрать для себя опытнейшего духовного руководителя (Слово 1, § 7), во-вторых, быть к себе крайне внимательным, строгим, непослабным (1, 9, 11, 20) и, в-третьих, — встречая на этом пути подвиги и труды, совершать их с бодрым и веселым настроением, без ропота и рабского страха (1, 8, 16). «С радостью приступим к доброму подвигу, — говорит преподобный, — не боясь врагов наших. Они смотрят на лицо нашей души... и ежели заметят, что изменилось оно от боязни, — с большим ожесточением вооружаются на нас» (Слово 1, § 22). «Поэтому следует благодушно и решительно вступать в брань» (там же): Господь домостроительно облегчит борьбу для новопоступивших, чтобы при самом начале они не возвратились вспять (1, § 23). И очень разумен будет тот, кто сохранит горячность души своей неугасимой и все более будет «прилагать огонь к огню, горячность к горячности, ревность к ревности, любовь к любви» (1, § 27). Такой подвижник, твердо став на первой ступени, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе (Притч. 4, 28), поднимется еще выше, то есть на вторую ступень духовного совершенствования, где также решительно и успешно «совлечется» не только мира, но и всех мирских пристрастий.