И снова Папий об очевидцах

И снова Папий об очевидцах

Вернемся в последний раз к тому отрывку из Пролога к книге Папия, с которого мы начали наше исследование. Как ни удивительно, мы извлекли из него еще не все возможное:

Не поколеблюсь изложить для тебя в должном порядке все, что в прошлом старательно разузнал от старцев, что тщательно записал, за достоверность чего ручаюсь. Ибо, в отличие от большинства людей, не тем я радовался, кто много и красно говорил, но тем, кто учил истине. И не тем радовался я, кто передавал чьи–либо чужие заповеди, но тем, кто помнил заповеди, данные Господом для верных его и исходящие от самой истины. Так что, если случалось мне встретить кого–либо, посещавшего старцев, я расспрашивал его о словах старцев — [то есть о том], что сказал (е/реп), [по словам старцев], Андрей, что Петр, или Филипп, или Фома, или Иаков, или Иоанн, или Матфей, или любой другой из учеников Господних, и что говорили (legousin) Аристион и Иоанн Старший, ученики Господни. Ибо не думаю, что из книг можно почерпнуть столько сведений, сколько дает живой и пребывающий голос[1044]

(Евсевий, Церковная история, 3.39.3–4)[1045].

Мы помним, что в этом отрывке Папий рассказывает о довольно далеком прошлом. Когда он писал этот отрывок, то, безусловно, знал Евангелие от Иоанна: об этом свидетельствует сам отрывок, в котором имеется список семи основных учеников Иисуса: Андрей, Петр, Филипп, Фома, Иаков, Иоанн и Матфей. Первые шесть имен приведены в том же порядке, в каком они появляются в Евангелии от Иоанна (1:40, 41, 43; 11:16; 21:2). Такое поразительное совпадение едва ли случайно. Единственный член Двенадцати (кроме Иуды Искариота), названный по имени в Евангелии от Иоанна, но отсутствующий в этом списке — загадочный «Иуда (не Искариот)», упомянутый лишь один раз (14:22). Папий добавил в список[1046] Матфея, в Евангелии от Иоанна отсутствующего, поскольку в период его работы над книгой Евангелие от Матфея было широко известно и, следовательно, Матфей представлялся важным источником устной традиции.

Если шестеро учеников перенесены в список Папия из Евангелия от Иоанна и стоят в нем в том же порядке, в каком появляются в Евангелии — а это выглядит весьма вероятным, — отсюда вытекает очень важное следствие. Это значит, что Папий не считал Любимого Ученика Иоанном, сыном Зеведеевым, который появляется в списке предпоследним, перед Матфеем и после своего брата Иакова (обычный порядок называния братьев в синоптических Евангелиях), поскольку «сыновья Зеведеевы» из всех апостолов названы в Евангелии от Иоанна последними (Ин 21:2). Любимый же Ученик, разумеется, появляется в Евангелии намного раньше. Если бы Папий узнал его в безымянном ученике 1:35–39, то поместил бы в списке первым (или вторым, после Андрея); но даже если в этот момент он бы его не узнал, то, разумеется, не пропустил бы в 13:23, где автор называет его «учеником, которого любил Иисус». В этом случае Любимый Ученик попал бы в список между Фомой и Иаковом. Но, по–видимому, Папий не включил Любимого Ученика в этот список — и не считал его Иоанном, сыном Зеведеевым.

Есть, однако, и другое возможное объяснение порядка расположения учеников в списке Папия, также указывающее на его зависимость от Евангелия от Иоанна. Возможно, Папий не перечислял учеников в порядке их появления в Евангелии, а просто совместил два Иоанновых «списка» учеников — в Ин 1 и в Ин 21:2[1047], в обоих случаях опустив Нафанаила:

Папий Ин 1:35–51 Ин 21:2 Безымянный ученик Андрей Андрей Петр Петр Петр Филипп Филипп Нафанаил Фома Фома Нафанаил Иаков Сыновья Зеведеевы Иоанн Два безымянных ученика Матфей

Это объяснение существенно отличается от предыдущего лишь в одном пункте: в предположении, что Фома включен в список Папия не в связи со своим первым появлением в Евангелии, а перенесен из списка в Ин 21:2. Пожалуй, это было бы убедительнее, если бы в Ин 1 действительно содержался список, а не повествование, в котором апостолы появляются один за другим. Если мы предпочитаем второе объяснение, то никаких следствий для установления личности Любимого Ученика из него не вытекает. Однако остается интригующая возможность, что двух безымянных учеников из Ин 21:2 Папий определил как Аристиона и Старца Иоанна[1048]. Но вопрос о личности Любимого Ученика так и остается открытым: среди группы, перечисленной Иоанном в 21:2, Папий мог счесть Любимым Учеником и одного из двух безымянных учеников, и одного из двух сыновей Зеведеевых.

В главе 2 мы уже отмечали ключевое различие, которое делает Папий между семью учениками (число полноты свидетельства) и еще двумя (минимально необходимое число свидетелей). Учеников старцев, посещавших его город, он расспрашивал о том, что говорили семеро и что говорят Аристион и Старец Иоанн. В то время, о котором пишет Папий[1049], все семеро уже умерли, но Аристион и Старец Иоанн были еще живы. От первых его отделяло время, от вторых — только расстояние. Некоторые ученые не готовы признать, что в Аристионе и Старце Иоанне Папий видит таких же «учеников Господних», что и в предыдущих семерых — то есть непосредственных учеников Иисуса, свидетелей его истории[1050]. Однако это связано с непониманием того, что Папий пишет не о своем настоящем, а о довольно далеком прошлом[1051]. В то время, когда он писал свою книгу (по мнению многих исследователей, около 130 года), конечно, едва ли какие–либо ученики Иисуса могли оставаться в живых. Но он говорит о более раннем периоде. Указание на то, что по меньшей мере два ученика Иисуса в те годы были еще живы, позволяет нам определить этот период как конец I века. Большинство учеников Иисуса к этому времени уже покинули наш мир — но оставались в живых, по крайней мере, двое: Аристион и Старец Иоанн.