Ириней об Иоанне

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ириней об Иоанне

Мы показали, что в преданиях провинции Азия, в особенности города Эфеса, во II веке Иоанн, написавший Евангелие от Иоанна и фигурирующий в нем под именем «ученика, которого любил Иисус», не отождествлялся с Иоанном, сыном Зеведеевым. Он был известен как ученик Иисуса, не принадлежавший к кругу Двенадцати, последние годы жизни проведший в Эфесе, хорошо известный окрестным церквам — особенно прославленный своим долгожительством, поскольку он пережил большинство своих современников. Он был похоронен в Эфесе; могила его была там известна, и в конце II века Поликрат, епископ Эфесский, называл себя его кровным родственником. Во всех источниках, до сих пор нами рассмотренных, нет никаких указаний на связь Иоанна, сына Зеведеева ни с Евангелием, ни с Эфесом. Такие ассоциации могли возникнуть лишь через вторичное отождествление Иоанна Эфесского, Старца Иоанна у Папия с Иоанном, принадлежавшим к числу Двенадцати. О том, что Иоаннов двое, было известно не только в Азии: то же знание видим мы и в Каноне Муратори — то есть, по всей видимости, в Риме или в Италии, куда относят этот документ большинство ученых. Объяснение этому — по–видимому, зависимость Канона Муратори от Папия.

В начале третьей книги своего огромного труда «Против ересей» (с. 180) Ириней Лионский рассказывает вкратце об апостольском происхождении каждого из четырех Евангелий, которые он считает истинно апостольскими. Эти высказывания мы рассмотрим здесь, после того, как дали общий очерк мнений Иринея об Иоанне, поскольку существует мнение, что этот текст не принадлежит самому Иринею, но взят им из архивов Римской церкви[1158]:

Итак, Матфей распространил свое Евангелие среди евреев на их языке в то время, когда Петр и Павел проповедовали в Риме и основали церковь. После их отъезда Марк, ученик и переводчик (herm?neut?s) Петра, также изложил для нас на письме все, что проповедовал Петр. Также и Лука, спутник Павла, записал в книгу Евангелие, проповеданное им [Павлом]. Затем Иоанн, ученик Господа, приклонявшийся к груди Господней, распространил свое Евангелие, пребывая в Эфесе

(Ириней, Против ересей, 3.1.1; греческий текст у Евсевия, Церковная история, 5.8.2~4)[1159].

Мне представляется, что этот текст Ириней вполне мог составить сам. Замечания о Матфее и Марке явно основаны на Папий, труд которого Иринею был известен (5.33.4). Сам Ириней и в других местах называет Луку «спутником» (sectator, akolouthos) апостолов (1.23.1; 3.10.1; ср. 3.14.1). Замечание о Матфее сделано как будто с точки зрения Рима, но это может отражать собственную связь Иринея с Римской церковью, «матерью» его Лионской церкви. Из двух определений Иоанна одно, «ученик Господень», характерно для самого Иринея[1160], хотя использовалось и в Риме (см. далее). Верно, что Ириней нигде больше не называет Иоанна «приклонявшимся к груди Господней»; однако такое описание, как мы уже видели, использовал Поликрат (Евсевий, Церковная история, 5.24.3), бывший епископом в Эфесе в то время, как Ириней был епископом в Лионе. Это определение точно следует Ин 13:25 — но одно это не объясняет того, почему оно повторяется буквально в текстах двух епископов–современников[1161]. Возможно, это было стандартное определение Иоанна, указывающее на его особую близость с Иисусом, которая и придавала его Евангелию особенную ценность. Скорее всего, стандартным оно было в Эфесской церкви. Оттуда оно могло перейти в Рим, где его узнал Ириней; но, впрочем, проще предположить, что Ириней был знаком с ним именно как с характерной чертой Эфесской церкви. Таким образом, предположение, что Ириней взял все четыре замечания о Евангелиях из одного источника, теряет убедительность. С тем же успехом он мог составить их сам, пользуясь своим знанием Папия и других источников.

Однако важность текстов Иринея для нашей аргументации не сводится к одному этому отрывку. Он часто упоминает Иоанна, автора Евангелия, и имеет смысл задаться вопросом, отражается ли в этих упоминаниях азиатская традиция различения Иоанна–евангелиста и Иоанна, сына Зеведеева. Поскольку сам Ириней был родом из какой–то азиатской провинции, возможно, из Смирны, естественно ожидать, что он вынес оттуда местные предания об Иоанне Эфесском. В юности он сидел у ног престарелого епископа Поликарпа Смирнского, от которого слышал множество воспоминаний о тех представителях апостольского поколения, которых Поликарп застал, и сообщаемых ими преданиях об Иисусе. Позднее он переехал в Лион на юг Франции и там, в 177 или 178 году, унаследовал епископский престол от Фотина, погибшего мученической смертью. Здесь он столкнулся с гностикамивалентинианами, в частности с видным гностическим учителем Птолемеем, и около 180 года написал свой труд «Против ересей» в пяти книгах, в котором исчерпывающе опровергнул гностиков и впервые дал классические формулировки православного вероучения. Некоторое время спустя он написал небольшое руководство по христианской апологетике, «Показание учения апостольского» (сохранилось только в армянской версии). Также частично известны два его послания: одно — к Флорину, валентинианскому учителю, которого Ириней знал в юности, когда оба они были учениками Поликарпа Смирнского, и второе (около 195 года) — к епископу Виктору I Римскому, в связи со спорами (между Римской и азиатскими церквами) о дате празднования Пасхи.

Что знает Ириней о евангелисте Иоанне? Он считает его автором всех Иоанновых писаний: Евангелия, Посланий[1162] и Откровения. Он — Любимый Ученик (хотя этого определения Ириней не использует), покоившийся на груди Господа во время Тайной вечери. Евангелие он написал, будучи в Эфесе, где жил до своей смерти, последовавшей во время правления Траяна (оно началось в 98 году) Часто Ириней называет его «Иоанном, учеником Господним» (см. таблицу 16). Он передает одну эфесскую историю об Иоанне: однажды, придя в общественные бани и увидев там еретика Керинфа, Иоанн выбежал вон, боясь, что стены обрушатся на еретика (Против ересей, 3.3.4). Он цитирует учение о чудесном изобилии плодов земных в мессианскую эпоху, которое передавал Иоанн, называя его учением Иисуса (5.33.4). Однако больше всего его интересует Евангелие, особенно авторитетное благодаря близости к Иисусу его автора. Большая часть ссылок на Иоанна у Иринея касается его Евангелия. Синоптические Евангелия Ириней часто цитирует без указания на авторов, но при цитатах из Евангелия от Иоанна почти всегда называет имя автора, часто прибавляя к нему почтительный эпитет «ученик Господень».

Из каких источников (помимо самого Евангелия) черпал Ириней информацию об Иоанне? В таблице 17 в форме диаграммы представлена та разрозненная информация, которую сообщает нам Ириней о своих источниках. По–видимому, прямых источников три, и почетное место среди них, на взгляд Иринея, занимает епископ Поликарп Смирнский[1163]. Приведем здесь еще раз отрывок, который мы уже цитировали в главе 12. Ириней упрекает валентинианского учителя Флорина за его еретическое учение:

Эти мнения, Флорин, мягко говоря, созданы мыслью нездоровой. Эти мнения не согласны с Церковью; они ввергают в величайшее нечестие тех, кто их принял. Эти мнения никогда не осмеливались провозглашать даже еретики, стоящие вне Церкви. Этих мнений не сообщали тебе пресвитеры, наши предшественники, ученики апостольские. Я еще мальчиком видел тебя в Нижней Асии у Поликарпа: ты блистал при дворе и старался отличиться. Я помню тогдашние события лучше недавних (узнанное в детстве срастается с душой). Я могу показать, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп, могу рассказать о его уходах и приходах, особенностях его жизни, его внешнем виде, о беседах, какие он вел с народом, о том, как он говорил о своих встречах с Иоанном и с теми остальными, кто своими глазами видел Господа, о том, как припоминал он слова их, что он слышал от них о Господе, о чудесах Его и Его учении. Поликарп и возвещал то, что принял от видевших (autopt?n) Слово жизни, это согласно с Писанием. По милости Божией ко мне, я тогда внимательно это слушал и записывал не на бумаге, а в сердце

(по: Евсевий, Церковная история, 5.20.4–7)[1164].

Ириней передает не так уж много своих воспоминаний о Поликарповых рассказах об Иоанне. Историю об Иоанне и Керинфе в бане он атрибутирует «слушателям Поликарпа» (Против ересей, 3.3.4); это понимается обычно так, что Ириней слышал об этом не от самого Поликарпа, а из вторых рук, от тех, кто его слушал[1165]. Это возможно; но более вероятно, что в число «слушателей Поликарпа» он включает и себя и просто хочет показать, что эта история была хорошо известна в Смирне тем, кто слушал рассказы престарелого епископа, в том числе и ему самому[1166]. Именно такая яркая — и, по–видимому, юмористическая — история могла хорошо запомниться мальчику–слушателю. В послании к епископу Виктору Римскому Ириней вспоминает поездку Поликарпа в Рим в дни епископа Никиты (155–166 годы), когда Поликарп отстаивал празднование Пасхи в четырнадцатый день, указывая, что так праздновал Пасху вместе с Иоанном, учеником Господним. Непонятно, присутствовал ли при этом сам Ириней; но такой визит, несомненно, должен был стать широко известен и в других церквах. Для наших целей важна та общая информация, которую сообщает Ириней о Поликарпе: что в молодости Поликарп был знаком с учеником Иисуса по имени Иоанн, а также с другими, видевшими Иисуса (среди них, несомненно, был Аристион). В этом Ириней едва ли ошибается. Возможно также, что об авторстве Евангелия от Иоанна Ириней знал не только от Поликарпа, но и из других источников.

Ириней высоко ценил свои воспоминания о Поликарпе, поскольку они позволяли ему соприкоснуться с Иисусом всего через двух посредников — Поликарпа и Иоанна. Это было возможно только потому, что оба они прожили долго: Иоанн, по Иринею, дожил до правления Траяна (начавшегося в 98 году), а Поликарп погиб мученической смертью в Смирне в период 156–167 годов в возрасте восьмидесяти шести лет. Вторым устным источником информации Иринея об Иоанне были, несомненно, местные предания Эфесской церкви, которые он должен был слышать, когда жил в Смирне. Наконец, был у Иринея и письменный источник: труды Папия, которого он один раз открыто цитирует (5.33.4) и от которого, разумеется, должен был знать восстановленные нами сведения Папия о Евангелии от Иоанна и его авторстве. Папия Ириней называет «слушателем Иоанна и спутником Поликарпа» (5.33.4). Как мы уже отмечали в главе 2, в том, что Папий слушал Иоанна, он, возможно, ошибается, однако ошибка эта не хронологическая, а географическая. Папий знал Иоанна через посредников, посещавших Иераполь. Папий был современником Поликарпа, быть может, чуть старше его — хотя, несомненно, не прожил так долго, чтобы Ириней мог познакомиться с ним лично.

Кроме того, Ириней ссылается вообще на «старцев» — круг почитаемых азиатских учителей, ровесников Папия и Поликарпа, учеников Иоанна и других апостолов, посещавших этот регион или здесь живших[1167]. Неясно, из каких источников, устных или письменных, Ириней почерпнул их учения, однако в случае нескольких сведений об Иоанне, которые Ириней атрибутирует «старцам», похоже, что их источник — Папий. Это кажется вполне ясным в случае сообщения Иоанна об учении Иисуса, касающегося мессианской эры, которое Ириней начинает с цитаты из «старцев» (Против ересей, 5.33.3) и продолжает цитатой из Папия (5.33.4)[1168].

То, что рассказывает Ириней об Иоанне Эфесском, было известно в церквах провинции Азия, где Ириней провел первую половину жизни. Из нескольких местных источников, в том числе от Поликарпа, знавшего Иоанна лично, он узнал, что Иоанн был Любимым Учеником, жил в Эфесе, здесь создал свое Евангелие и дожил до конца I века. Большую часть этих сведений подтверждает Поликрат Эфесский, писавший независимо от Иринея примерно в то же время. Чтобы усомниться в справедливости этих сообщений об авторстве Евангелия от Иоанна, нужны очень серьезные основания. Мы стремимся показать, что этот Иоанн, ученик Иисуса и автор Евангелия, не был Иоанном, сыном Зеведеевым, одним из Двенадцати, и в Эфесе об этом было известно еще во времена послания Поликрата к Виктору Римскому. Знал ли об этом и Ириней? Принято считать и аргументировать[1169], что Ириней отождествлял автора Евангелия с Иоанном, сыном Зеведеевым, но некоторые это оспаривают[1170]. Это само по себе показывает всю трудность решения вопроса и сложность нахождения убедительных доводов в пользу того или другого варианта.