Все, что запомнил Петр

Все, что запомнил Петр

Итак, я полагаю, что Папий называет Марка переводчиком Петра не в том смысле, что он постоянно переводил его устную проповедь, но в том, что Марк выполнял работу переводчика, когда они вместе с Петром записывали его учение. Подтверждение или опровержение этой гипотезы отчасти зависит от значения двух других фраз в сообщении Папия. Согласно вышеприведенному переводу, Марк «аккуратно записал все, что он мог припомните (emn?moneusen)» и «записал отдельные рассказы в точности так, как он извлекал их из памяти (apemn?moneusen)». Кроме того, в переводе я предположил, что субъектом обоих этих действий — «мог припомнить» и «извлекал из памяти» — может быть Петр. Однако это спорно: многие исследователи полагают, что припоминающий — Марк. Грамматически возможно и то, и другое. Эти две фразы очень похожи, так что логично предположить, что в обеих имеется в виду одно и то же действующее лицо. В первом случае порядок слов в предположении помогает отождествить это лицо с Петром. Однако, что еще более важно, если это не Петр, то фраза теряет желательный для Папия смысл — она больше не означает, что Марк записал учение Петра. Более того: как мы уже видели, все предложение имеет целью подчеркнуть, что Марк записал именно то, что говорил Петр. Фраза «Марк записал то, что помнил Петр» передает эту мысль намного лучше, чем «Марк записал то, что запомнил из слов Петра»[521]. Как показывает последняя фраза отрывка, задача Марка состояла в том, чтобы записать все, что он слышал. Через весь отрывок проходят взаимодополняющие роли Петра и Марка: Петр вспоминал — Марк слушал и записывал. Далее, стоит отметить, что Папий использует две формы глагола «вспоминать»: в первом случае — mn?moneu?, во втором — намного более редкую форму с приставкой аро: apomn?moneu?. Вполне возможно, что они используются как взаимозаменяемые и оба относятся к тому, что вспоминал Марк; однако значение второго ближе к «рассказывать по памяти». Бессмысленно говорить, что Марк «записал отдельные рассказы в точности так, как он, Марк, рассказывал их по памяти»[522] — однако фраза становится вполне осмысленной, если предположить, что «Марк записал отдельные рассказы в точности так, как Петр рассказывал их по памяти»[523].

В этом случае аористные формы как глаголов письма (egrapsen, grapsas), так и глаголов воспоминания (етп?топешеп, арет?зтопеиъеп) указывают на неоднократные случаи, когда Петр припоминал и рассказывал о том, что помнил, а Марк слушал, переводил и записывал. Эти аористы контрастируют с имперфектом epoieito («Петр преподавал свое учение в форме хрий»), указывающим на обычную методику проповеди Петра. Поскольку таким образом Петр обычно преподавал свое учение о речениях и деяниях Иисуса, естественно, что так же он рассказывал о них Марку, когда Марк хотел это записать.

Если верно, что глагол apomn?moneu? Папий использует в смысле «рассказывать по памяти», и субъектом этого действия является Петр, то здесь стоит сделать терминологическое замечание. От этого глагола происходит существительное apomn?moneumata, означающее «воспоминания» или «мемуары». Это слово используется в названиях литературных произведений, самое известное из которых — «Воспоминания» Ксенофонта о Сократе[524]. Как правило, это мемуары, написанные знакомым какого–либо знаменитого человека, чаще всего философа[525]. Стоит процитировать введение Ксенофонта к основной части его труда: «Я хочу показать, как обогащал Сократ своих спутников своими словами и делами, и для этого расскажу о стольких из них, сколько запомнил (diamnemoneus?)» (Восп. 1.3.1). Перед нами яркая параллель (не столько лексическая, сколько смысловая) с замечанием Папия обо «всем, что [Петр] мог припомнить… о том, что говорил и делал Господь». Безусловно, это не прямая реминисценция из Ксенофонта, а, скорее, стандартное клише, обычное для такого рода произведений. Однако оно означает, что, используя глагол apomn?moneu?, Папий мог воспринимать воспоминания Петра, записанные Марком, как apomn?moneumata Петра об Иисусе[526]. Возможно, перед нами еще один пример использования Папием технической или близкой к технической терминологии из области риторики и античного литературоведения.

Однако самое замечательное совпадение — почти буквальное повторение Папиева apomn?moneu? по отношению к Петру в замечании Иустина Мученика (около середины II века) о том, что Евангелие от Марка представляет собой apomn?moneumata Петра (Диалог, 106.3)[527]. Это единственный случай, когда Иустин называет конкретное Евангелие воспоминаниями конкретного очевидца; однако он часто называет Евангелия в целом «apomn?moneumata апостолов» (1 Апология, 66.3; 67.3; а также тринадцать раз в «Диалоге» 107–117). Такое наименование обращает на себя внимание, поскольку обычно слово apomn?moneumata употребляется в сочетании с их «главным героем», а не с автором (например: Ксенофонт написал «apomn?moneumata Сократа»). Однако это необычное лексическое сочетание понятно. Иустин думал о Евангелиях как о «воспоминаниях» апостолов–очевидцев, в случае Евангелия от Марка — как о «воспоминаниях» Петра. Маловероятно, что он заимствовал это определение из разбираемого нами отрывка Папия, где использование слова apomn?moneu? выглядит слишком случайным, чтобы создать такое определение[528]. Принято считать, что определение Евангелий как apomn?moneumata у Иустина связано с той значимостью, которую имели для него Ксенофонтовы apomn?moneumata о Сократе[529]; однако, хотя Иустин один раз ссылается на труд Ксенофонта (2 Апология, 11.2–3) и, очевидно, высоко оценивает Сократа, он ни разу не упоминает книгу Ксенофонта по названию. Возможно, она оказала определенное влияние на то, как Иустин воспринимал Евангелия; однако, по всей видимости, использование слова apomn?moneu? у Иустина, как и у Папия, связано с его устоявшимся употреблением.

В одном случае Иустин упоминает apomn?moneumata, «составленные (syntetachthai) его апостолами и теми, кто сопровождал их» (Диалог, 103.8; ср. слова Папия о том, что Марк «сопровождал» Петра). Возможно, в этих словах звучит отзвук Пролога к Евангелию от Луки (Лк 1:1, 3). Полагал ли Иустин, что одни Евангелия составлены апостолами (Матфей и Иоанн?), а другие — их спутниками (Марк и Лука)? Или же он считал, что Евангелие от Марка составлено апостолом (Петром?), как и Евангелие от Матфея?[530] Или что это Евангелие составлено двумя людьми — апостолом (Петром) и его последователем (Марком)? Скорее всего — поскольку Евангелие от Марка, по всей видимости, всегда носило название, приписывающее его авторство Марку[531] — он, как и Папий, полагал, что Евангелие от Марка содержит в себе воспоминания Петра, записанные Марком. Однако, если Иустин сознательно употребил глагол syntetachthai (syntass?, буквально — «приводить в порядок»), то, значит, он не разделял мнения Папия (которое мы обсудим далее), что Евангелию от Марка недостает композиционной упорядоченности (syntaxis).