ИСЦЕЛЕНИЕ НОГИ

Была холодная погода, гололедица. Время было тяжелое, война, то и дело воздушная тревога над Гельсингфорсом. Жили мы на пятом этаже, приходилось не раз в день выхо­дить по делу и подолгу стоять за продуктами, которых было мало. Надо было относить работу, дома шить на ножной ма­шине. Муж был больной и не мог выходить из дому совсем. Для работы нужны были опилки, за ними надо было ехать на трамвае и от него несколько пройти прямо на лесопилку, было очень скользко, тут шли рельсы и между ними для пе­ревода вагонеток вертящиеся круги. Нагрузив мешок опилка­ми, я переходила рельсы, ступила неожиданно на вертящийся круг, он повернулся, нога скользнула и подвернулась. От страшной боли не могла сразу двинуться с места. Потом ник­то не смог найти груз, с молитвой, едва ступая, не знаю как добралась до трамвая, боль ужасная и нога в щиколотке дела­ется как деревянная — не гнется. Кое-как добралась до дому. Нога сильно распухла и по опухоли шли кровоподтеки багро­во-лиловые. Я пришла в отчаяние. Положение безвыходное — не двинуться, телефона нет, запасов продуктов тоже нет, а мой больной тоже не может выйти... нога распухает больше и больше. Легла в постель, со слезами молясь, во время молит­вы с отчаянием сказала: «Батюшка, хоть ты бы умолил за меня Бога, что я буду делать с моим больным...» После этой молитвы я как-то быстро заснула, хотя нога так болела, что никак не могла для нее найти удобное положение, боль от простыни, боль и тяжесть от одеяла.

Под утро вижу во сне батюшку — он смотрит на меня при­ветливо и весело, берет крепко рукой за плечо и встряхнул меня. Я проснулась в добром настроении, вспомнила про ногу, посмотрела на нее, опухоли как не бывало, попробовала ступить — не болит, точно и не было ничего, только остались с двух сторон легкие кровавые подтеки. И по лестнице ходи­ла, и все дела свои могла устроить — только кровоподтеки да некоторая негибкость некоторое время напоминали о том, что было. Так меня исцелил мой дорогой батюшка. Но замеча­тельно, что, встретившись с ним после этого, имея намерение ему это рассказать, — я, проведя с ним дня три, совсем об этом забыла и не пересказала ему о своем исцелении. Встре­тились опять через полгода года, и повторилось то же...

Тогда я задумалась над этим и решила, что пока не буду об этом говорить. Только несколько лет спустя, уже после своего пострига, рассказала батюшке этот случай. Он выслушал мол­ча, опустил глаза и только сказал: По вере вашей да будет вам.