Глава тридцать пятая В РИМ!

Глава тридцать пятая

В РИМ!

По дороге в Рим Хастинговы корабли огибают берега Испании и Лузитании[54]. Ветер то и дело доносит незнакомые, волнующие запахи. Вокруг городов и селений тянутся бесконечные сады с неведомыми сказочными плодами.

Здешние жители выращивают много винограда, из него делают хмельной напиток – вино, которое викинги любят, может быть, даже больше своего меда. Впрочем, не все жители делают вино – смуглым худощавым маврам их бог вино запрещает.

Кукша уже успел отведать винограда, персиков и апельсинов, а кислого лимона одолеть не смог, изошел слюной. Зато пахнет лимон, пожалуй, слаще всех остальных плодов. Кукша смотрит на проплывающие мимо берега и с упоением нюхает большой желтый плод.

По склонам холмов виднеются оливковые рощи. Из плодов оливок давят вкусное оливковое масло. А на вид дерево самое обыкновенное, на ракиту похоже. Повсюду близ берегов легонько колышутся огромные длинные листья диковинных деревьев – пальм.

Блаженная земля! В такой земле жить – и умирать не надо! Не захочешь ни в Вальгаллу к мурманскому Одину, ни к словеньскому Сварогу на небо.

Вода в здешнем море и та особенная. Она радостно переливается на солнце голубым и зеленым цветом, невиданным на севере. А до чего тепла – хоть целый день не вылезай! Кукша вспоминает, как на родине он купался в реке до того, что слова сказать не мог – зубы, бывало, лязгают, того гляди, язык себе отхватишь.

Прекрасны здешние города и селения, утопающие в зелени садов. Затейливые башенки, светелки, крылечки, и всюду что-то резное, что-то плетеное, точно кружева. Постройки большей частью каменные, добротные.

Однако кто побывает здесь после посещения Хастинговой дружины, тот не узнает цветущих городов и селений – от них остаются только закопченные камни.

Нападая, викинги, по обыкновению, забирают добро и убивают всех, кто не успел убежать, разве что иной раз берут в плен молодых красивых женщин, на которых всегда спрос у работорговцев.

Забрав то, что им приглянется, воины поджигают все прочее. Грабят воины ради добычи, а убивают и жгут ради славы. Разорить город дотла считается большим подвигом, и чем больше город, тем больше подвиг. Зимой на пирах они будут хвастать друг перед другом: «Мы разорили такой-то город!» – «А мы сожгли такой-то!»

Впрочем, не только на зимних пирах, но и во время плавания тоже немало можно узнать о подвигах, а иной раз случается услышать и о неудаче. Кукша глядит, как вдали медленно уплывают назад диковинные пальмы, и слушает рассказ бывалого Тюра.

– С той поры минуло уже полтора десятка лет. Вот так же приплыли мы в эту благословенную страну на многих кораблях. Сколько мы тут разорили городов да селений, и не упомнить. Назову три славных города – Кадис, Лиссабон и Севилью.

Лиссабон с Кадисом у моря стоят, а чтобы захватить Севилью, пришлось по реке подняться. Хорошая река, большая, Гвадалквивир называется. Уж столько мы там добра взяли – и не счесть. Боялись, корабли потонут, – пришлось часть добычи за борт выбросить. Словом, сперва все шло – лучше некуда. Однако судьба не меч – в руки не возьмешь. Собрали проклятые мавры войско несметное и кораблей видимо-невидимо.

Тюр вздыхает.

– Много наших кораблей тут погибло, много храбрых воинов покоится на дне этого ласкового моря. И не меньше, наверно, мавры взяли в плен, а после повесили в Севилье на пальмах – вот на таких, как эти.

И Тюр кивает в сторону пальм, что горделиво колышут на берегу своими листьями. Кукша со страхом представляет себе, как на каждом из этих деревьев под огромными листьями висит по нескольку викингов в шлемах и кольчугах. А Тюр продолжает:

– Говорили мавры нам, пленным, будто двести отрубленных голов, в том числе и голову нашего предводителя, послал эмир Абдаррахман, их конунг, в другую страну, где конунгом сидел его приятель: вот, дескать, полюбуйся, уничтожил наш Аллах свирепых северных пришельцев за их злодеяния.

А нескольких человек, в том числе и меня, мавры пощадили, вернули нам один корабль и велели плыть к своим – рассказать все, как было. Насколько мне известно, впервые с тех пор появляются здесь наши корабли. Мавры-то небось думают, что навек нам сюда дорогу заказали. Как бы не так!

Однако морской конунг Хастинг, видимо, держит все же в голове урок, полученный здесь мурманам и полтора десятка лет тому назад – не слишком задерживается в этом изобильном солнечном краю. Ведь если Хастинга постигнет участь незадачливых предшественников, то его мечту – разграбить Рим – осуществит кто-нибудь другой!

Впрочем, викинги не обходят стороной юг Испании, Марокко и Балеарские острова – всюду они сеют смерть и разорение. Добравшись до устья Роны, викинги поднимаются по ней далеко в глубь земли франков.

После этого они некоторое время плывут по морю, никого не трогая, и, найдя удобную бухту, останавливаются на зимовку. Викинги договариваются с местными жителями сохранять мир и торговать. До весны они живут в свое удовольствие, проводя время в пирах и забавах, а весной снова пускаются в путь дальше на восток.

Красно-белые паруса мурманских кораблей полощутся над лазурными водами Лигурийского моря. Слева от кораблей проплывают берега прекрасной Италии. Позади дымятся ограбленные и сожженные города и селения, впереди викингов ждут новые подвиги и новые сокровища. Говорят, здесь уже рукой подать до Рима, «вечного города», как его называют.

– Посмотрим, так ли уж он вечен, – с усмешкой говорит Хастинг, вглядываясь в голубоватую дымку, в которой тонут очертания дальних берегов.

Ему не терпится совершить главный подвиг своей жизни. Рагнар Кожаные Штаны сжег Париж и многие другие города франкской империи. Спору нет, это славные подвиги. Однако, если он, Хастинг, разграбит и разорит Рим, его деяние навсегда останется в памяти людей как величайший подвиг всех времен!

Местные жители, которых по дороге расспрашивает Хастинг, говорят, что Рим узнать нетрудно, – это самый большой и прекрасный город на свете! Они уверяют, что Рим ни с чем ни спутаешь, как только Хастинг увидит Рим, он сам это сразу поймет.

В одно прекрасное утро викинги огибают гористый мыс, далеко выдающийся в море, и попадают в обширный залив. В глубине залива устье реки. Входя в реку, викинги обнаруживают, что на правом берегу, чуть повыше устья, стоит большой прекрасный город.

Издали кажется, что он сплошь состоит из беломраморных дворцов, храмов и пышных садов. Викинги, как зачарованные, глядят на открывшееся их глазам великолепие.

– Это Рим! – произносит Хастинг сдавленным от волнения голосом.