Cосредоточение на переменчивости жизни

Cосредоточение на переменчивости жизни

Например, многие люди боятся посещать больничные палаты дома престарелых, даже для того, чтобы навестить живущего там родственника, страдающего болезнью Альцгеймера. Будучи убеждены, что они слишком чувствительны, чтобы справиться с подобного рода визитом, эти люди фактически пытаются найти рациональное объяснение своей бесчувственности. Памятование о непостоянстве и визуализация переменчивости жизни может помочь им деконструировать свой страх. Первый из трех методов деконструкции позаимствован из традиционной медитации на преодоление страстного влечения путем визуализации молодого и привлекательного человека увядшим и старым.

Сначала в своем воображении, а затем и во время фактической встречи нам необходимо искренне и с состраданием взглянуть, например, на свою престарелую, истощенную мать. Ее нынешний облик – облик сгорбившегося в инвалидной коляске человека – не является искажением. Именно так она выглядит в настоящее время. Однако если мы преувеличиваем этот ее образ до чего-то ужасного, то кажется, будто бы наша мама всегда была такой. А это обманчивая видимость. Несмотря на то, что сейчас наш ум заставляет ее выглядеть отталкивающе и это невероятно нас огорчает, мы знаем, что наша мама не всегда так выглядела. Мы с легкостью можем вспомнить, как она выглядела, когда была моложе и здоровее. Мы можем воспользоваться этой способностью, чтобы деконструировать ее нынешний, огорчающий нас облик.

Практика состоит в том, чтобы смотреть на маму не так, как если бы мы пристально рассматривали ее застывший портрет, а как будто мы быстро перелистываем набор иллюстрирующих ее жизнь фотографий. При этом нам необходимо помнить, что наша мама – это не фотография, а человек, который изображен на этих фотографиях. Когда мы рассматриваем ее нынешний облик просто как еще один снимок из набора фотографий – несомненно, печальный и неудачный, – мы перестаем излишне преувеличивать этот ее образ. И, следовательно, мы прекращаем прочно связывать ее с личностью, основанной исключительно на ее ужасающем облике неизлечимого больного, страдающего болезнью Альцгеймера.

Согласно учениям о самопустотности школы прасангика (абсурдное умозаключение) в традиции гелуг, вещи существуют как то, чем они являются с точки зрения достоверно обозначающих их названий или ярлыков. Например, мы называем нечто "автомобилем" на основании смонтированных и работающих частей транспортного средства. Автомобиль – это объект, на который, с учетом всех его составляющих, ссылается ярлык "автомобиль". Кроме того, мы пользуемся ярлыком "автомобиль", учитывая все его составляющие, для обозначения этого объекта не только в момент, когда они в первый раз были смонтированы. Мы верно называем этот объект автомобилем с момента его производства и до его разрушения. То же самое справедливо и в отношении нашей мамы.

Разворачивая перед собой широкую основу для применения ярлыка "мама", мы яснее понимаем ее реальность. Несмотря на то, что она стала нашей мамой только в тот момент, когда зачала нас, все же, глядя на ее детскую фотографию, мы обычно говорим, что это наша мама в детстве. Следовательно, ярлык "мама" относится к ней на протяжении всей ее жизни, а не только к ее нынешнему облику. Это понимание помогает нам продолжать относиться к маме чутко и с любовью. Визуализация фотографий нашей мамы в будущем, простирающемся до ее смерти, помогает нам проявлять уважение к ее достоинствам до тех пор, пока она не умрет.

Когда мы видим свою маму на протяжении всей ее переменчивой жизни, это помогает устранить и предотвратить еще одну форму бесчувственности. Мы можем смотреть на немощную фигуру в инвалидной коляске и отрицать то, что это на самом деле наша мама. Если мы отождествляем ее исключительно с тем человеком, которым она была в свои "лучшие годы", мы хотим помнить ее лишь такой. Ошибка заключается в прикреплении ярлыка "мама" только к части достоверной основы для ее обозначения. Точно так же как ярлык "мама" не относится исключительно к тому, как она выглядит сейчас, он не относится и лишь к тому, как она выглядела пять лет назад. Если мы воспользуемся набором фотографий, иллюстрирующих жизнь нашей мамы, это вернет наши чувства. Это позволит нам чутко относиться к человеку, которого мы видим перед собой. Даже если наша мама не имеет ни малейшего представления о том, кто мы такие, – она по-прежнему наша мама.

Когда мы обсуждали осознавание реальности, мы обращали внимание на условный и глубинный факты, отноcящиеся ко всему и ко всем. Эти два факта неотделимы один от другого. Они не похожи на различные уровни реальности, когда от какого-то из них можно отказаться как от менее реального, чем остальные. Следовательно, условная видимость нашей мамы, какой она является сейчас, и совокупность сцен, иллюстрирующих ее жизнь, представляют собой одинаково достоверную основу для ее обозначения как "маму". Когда мы деконструируем ужасающую видимость нашей мамы, нам необходимо стараться не игнорировать ее нынешний облик. При правильной деконструкции остаются обе ее видимости: объективная видимость и глубинный факт переменчивости ее жизни. Для чуткого отношения к нашей маме в ее нынешнем состоянии крайне важно рассматривать обе эти видимости как в равной мере достоверные.