Наивность

Наивность

Наивность (moha) – это заблуждение относительно причинно-следственной связи или относительно реальности, сопровождающее разрушительное поведение или мысли. Такое заблуждение может возникать по причине незнания об этих истинах или из-за их превратного понимания. Когда мы наивны в отношении причинно-следственной связи, мы можем верить, что наши бесчувственные поступки и излишне эмоциональное поведение не имеют последствий. Мы также можем воображать, что они принесут нам счастье, тогда как на самом деле это источник страданий. Будучи излишне чувствительными к любому намеку на то, что из-за нашего неприятного поведения наши отношения будут натянутыми, мы можем еще и обвинять других в своих проблемах. Когда мы наивны относительно реальности, мы не осознаем, что двойственные видимости, создаваемые нашим умом, – это лишь волны деятельности ясного света. Они не имеют отношения к действительности. Вследствие этого мы излишне бурно реагируем.

Наивность зачастую сопровождается искаженным, враждебным мышлением, делающим нас закоснелыми. Это ведет к тому, что мы упрямо отрицаем причинно-следственную связь или отказываемся признавать существование какой-либо ситуации или другого человека, или правду об этом. Кроме того, подобное мышление заставляет нас, защищаясь или нападая, настаивать на том, что наши двойственные переживания соответствуют реальности.

Поскольку наивность, особенно в ее закоснелой форме, – это распространенный недуг, который большинство людей даже не замечает, давайте приведем несколько примеров:

• Наивно отрицая существование своих чувств, мы отстраняемся от них.

• Хотя в нашем уме навязчиво возникают расстраивающие мысли или образы, мы не хотим о них думать.

• Мы воображаем, что наши проблемы исчезнут, если о них не думать.

• Веря, что мы центр вселенной, мы не хотим принимать во внимание мнение окружающих.

• Мы настаиваем на том, чтобы другие для нас что-либо делали, даже если у них нет на это времени.

• Убежденные в том, что мы не способны найти общий язык с другими, мы боимся окружающих и замыкаемся, прячась от конструктивных отношений.

• Отказываясь признавать, что наш любимый или любимая – независимая личность, мы излишне опекаем его или ее.

Если мы узнаем двойственные видимости, стоящие за нашей наивностью, мы можем их деконструировать. Например, у нас есть шестнадцатилетний ребенок и наш ум создает чувство якобы прочного, находящегося в опасности «я», которое противостоит якобы прочным опасным мыслям, таким как: «Я больше тебе не нужен так же, как в младенчестве». С точки зрения инопустотности, когда мы ослабляем свое цепляние ради безопасности, мы обнаруживаем осознавание реальности. Другими словами, мы знаем, что нашему ребенку шестнадцать лет. Однако мы не желаем думать о том, что это означает, и потому беспокоимся. Наивно полагая, что, обращаясь с ребенком как с младенцем, мы не создадим никаких проблем, мы излишне опекаем его или ее. Затем беспокойство и наивность затмевают наше осознавание реальности.

В основе нашего беспокойства лежит осознавание, которое составляет глубочайшую сферу реальности, а именно умственную деятельность ясного света, создающую переживание. Когда мы полностью спокойны, мы переживаем мысли как всего лишь волны на поверхности океана ума. Следовательно, то, что мы думаем о своем ребенке как о независимой личности, больше не кажется нам угрожающим переживанием.

Объяснение с точки зрения самопустотности состоит в том, что, когда мы ослабляем свое цепляние за испуг и наивность, мы обнаруживаем за своим переживанием зеркальное осознавание. Мы восприняли информацию: наш ребенок выглядит, ведет себя и говорит как шестнадцатилетний, однако мы либо не обращали внимания на это, либо решили проигнорировать. Открыв свой ум и сердце, мы достигаем лежащего за нашим цеплянием переживания, которое всегда у нас было, – простого восприятия информации, подобно камере или микрофону.

Говоря кратко, наивность не похожа на создание объектов и вовлечение в них, восприятие информации или знание о том, что представляют собой явления. Эта беспокоящая эмоция не является основополагающим свойством умственной деятельности. Она возникает, только когда мы совмещаем основную умственную деятельность с двойственными видимостями и верим в них. Лишь когда мы представляем прочное «я», имеющее дело с прочным «объектом», мы пугаемся своего переживания. Из-за этого мы по наивности закрываемся, будто бы это может помочь нам избежать реальности. Освободив собственные чувства от двойственности или по крайней мере освободившись от веры в то, что они имеют какое-либо отношение к действительности, мы обнаруживаем зеркальное осознавание реальности, которое всегда присутствовало в качестве структуры нашего опыта.