Глава 10 О том, как должен прейти в нас свет естества и воссиять свет благодати

Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил и наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Божией.

(2 Кор. 4:6)

1. Чтобы отличать естественный свет от света благодати, следует обратить внимание на различие, существующее между душою как таковою и её силами: разумом, волею и чувствами; иными словами – на различие между сими последними и чистою субстанциею и сущностью души. (Об этом мы продолжим говорить в 21-й главе.)

2. И прежде всего нужно сказать, что силы души – разум, воля и чувство – суть естественный свет. Пока довлеют они в человеке, до тех пор свет благодати не может осветить чистого основания души. Посему, где должен воссиять свет благодати, там надлежит исчезнуть естественному свету, ибо действие света благодати выше всякого чувства и разума и, следовательно, естественные чувства и плотской разум служат препятствием для этого света. Здесь ты видишь, что? может природный человек в божественных вещах – ровно ничего.

3. А каким образом свет благодати по чину своему приходит в душу, об этом надлежит разуметь следующее. Бог имеет слово благодати. Он повелевает возвещать его человеку и действует чрез него; и слово сие есть дух и жизнь (ср.: Ин. 6:63). И хотя Бог обретается во всём со Своею властью, действием и жизнью, однако нигде, кроме души человека, Он не имеет особой Своей мастерской, дабы возжигать сей божественный свет и являть Свою благодать. Посему божественный свет и просвещение души не может произойти ни из чувства, ни из разума, ни из каких-либо других естественных сил, но единственно от действия Божией благодати в человеческой душе.

4. Из этого действия Божия проистекает всякое утешение и мир души, всякая истина, мудрость и жизнь, пребывающие вечно, ибо сие есть вечное благо души. Всё же иное, постигаемое чувствами и разумом извне, погибает, как прелое зерно, и не оставляет после себя никакого плода. Благо души в одном – в соединении с Богом и в действии Его благодати. И причастником сего не может быть никакое другое творение, не имеющее образа Божия, ибо Бог только Свой образ одаряет и украшает светом, премудростью и благодатью.

5. Из сего благодатного света душа получает свои подлинные духовные силы. Она обретает разумение, премудрость и познание, которых до того не знала. Воля её вкушает божественную любовь, столь сладостную и отрадную, что для такой просвещённой души становится чуждым и отвратительным всё, что не есть Божие. Чувства ощущают многие и чудные благие движения и побуждения, из которых ясно видно, что они исходят не от чего-либо тварного, но извнутри, из глубин сердца. И творение, естественный свет, может подвигнуть нас на некоторое веселие, восхищение и радость, но это бывает извне. Разница же здесь такая, что благодатный свет касается внутреннейших оснований души помимо и превыше всякого естественного чувства и рассудка. И чем свободнее ты от всего внешнего и тварного, тем чаще и отчётливее ты будешь ощущать в себе сей свет.

6. Из этого света проистекает и познание истины. Когда же человек отступает от сего и вдаётся во внешние умствования, то он впадает во многие заблуждения и ошибки, ибо истина – внутри, во глубине и основании души, а не вовне. А сей благодатный свет души испускает нередко такое сияние и блеск, то есть такое познание, что человек узнаёт и уразумевает более, нежели кто-либо мог бы его научить. И кто хоть на одно мгновение ощутит в себе сей божественный свет, тот обретает радость и утешение, тысячекратно превосходящее всю радость, сладость и утешение всего мира. Но всё это ощущается в самых глубинах души.

7. Исходя из сего, царственный Пророк Давид и восклицает: заповедью Твоею Ты соделал меня мудрее врагов моих, ибо она всегда со мною. Я стал разумнее всех учителей моих, ибо размышляю об откровениях Твоих. Я сведущ более старцев, ибо повеления Твои храню. Повелениями Твоими я вразумлён; потому ненавижу всякий путь лжи (Пс. 118:98–100, 104). И весь сей великий Псалом представляет собою его молитву о том, чтобы воссиял в нём божественный свет, изреклось в сердце его божественное слово, чтобы не утерять и сохранить ему сие сокровище чрез страх Божий и хождение в законе Господнем. Поэтому и говорит он: закон уст Твоих для меня лучше тысяч золота и серебра (Пс. 118:72). И, кратко сказать, если душа ощущает в себе это высокое благо, это небесное сокровище, то все блага и славу мира сего она почитает за сор (ср.: Фил. 3:8), восклицая вместе с царём Соломоном: суета сует, – всё суета! (Еккл. 1:2). И поскольку свет сей не может светить в нечестивых, ибо что общего у света с тьмою? (2 Кор. 6:14), и вместе с тем он есть высшее сокровище для души, то св. Давид в 118-м Псалме и просит с таким духовным красноречием и усердием, чтобы Бог сохранил его от тьмы греха и соблюл в страхе Своём.

8. Поистине, сей свет благодати столь преизбыточно велик и благ, что нередко стучится своим лучом и в сердце, пленённое миром, предостерегая его от погибели, если несчастному человеку неоткуда получить это предостережение, кроме как от сего просвещения. Таким-то образом нередко светит этот свет и во тьме; но тьма не может его принять (см.: Ин. 1:5). Внутренних оснований души такого человека божественный свет не касается, по причине того, что силы его души рассеиваются по наружным чувствам, находящимся в постоянном беспокойстве. Ибо как может быть покой там, где ухо хочет всё слышать, око – всё видеть, сердце – постигнуть все вещи (см.: Еккл. 1:8)? В таком состоянии душа смятенна и рассеяна во всех своих силах; свет же сей ищет и желает для себя безмолвного субботствования сердца, дабы осиять собою человека и извнутри, из глубочайшего основания души, просветить всего его: разум, рассудок, волю и чувства.

9. Тогда человек и слышит, и видит, и говорит иначе, чем прежде; слова его уже – не пустые слова, но сильные глаголы духа. Тогда просвещённая душа созерцает в духе славу Божию и, устремляясь к Богу, взывает: «Боже! Нет для очей моих ничего Тебя прекраснее, для уст моих – ничего Тебя слаще, для слуха моего – ничего Тебя отраднее, для сердца моего – ничего Тебя любезнее». Тогда и всё, что делает человек, есть уже не его, но Божии дела в нас. И насколько Бог выше и благороднее всех творений, настолько и дела Божии выше и благороднее дел человеческих. Поэтому-то и зависит спасение наше не от наших дел, но от Божией благодати. Душа наша более блаженна, когда она страдательно воспринимает действия Божии и даёт Ему действовать в себе, нежели когда она совершает свои собственные дела. Ибо в первом случае душа не делает ничего без Бога и вне Бога.