3.1.3.3. Государства Центрального Востока

Исторически сложилось так, что Центральный Восток оказался не только ареной борьбы самых различных сил, но и связующей цепью между Индией и Китаем, с одной стороны, и Европой – с другой. Климатические особенности этого региона способствовали в большей степени развитию торговли и скотоводства, чем земледелия. Высокая рождаемость и наличие больших по размеру пустынных и непригодных для жизни земель приводили к собиранию населения в неких локальных зонах, неких оазисах азиатской цивилизации, к развитию городов.

Многие из этих факторов, с одной стороны, способствовали развитию отношений собственности, развитию индивидуализма, а с другой – приводили к необходимости постоянного существования человека среди себе подобных, жизни его в массе. Здесь не было бескрайних просторов, пригодных для пахоты земель, здесь не нужно было осваивать новые территории, да и жизнь в теплой климатической зоне не требовала постоянного тяжелого труда для пропитания, обогрева, строительства утепленных жилищ, как это имело место в более северных районах. Поэтому здесь не было осознания особо высокой ценности каждой человеческой жизни, необходимости интенсивного труда, залога будущего прогресса, не было утонченной психологической тяги к ближнему своему и даже ко всему новому. Приверженность к своему народу, к своему родному родовому клану стало непременной составляющей жизни представителей этого региона. Здесь сложился свой самобытный баланс «общинное – индивидуальное». Здесь свое понятие коллективизма и свое понимание достоинства и чести.

Ныне многие продолжают считать, что рабство в современном западном его понимании, в понимании полного и безграничного господства владыки над рабом, возникло на Востоке. Однако это не так. Восточное рабство многолико. В /37/, к примеру, подчеркивается, с каким уважением о себе говорили янычары, называя себя «рабами великого господина», нисколько не гнушаясь названия «раб». Здесь рабство нередко не приравнивало положение человека к положению рабочей скотины, а понималось как беспрекословное подчинение вышестоящему иерарху, но подчинение не во всех аспектах бытия, а только в заранее оговоренных.

Разумеется, существовало и более жесткое, в том числе так называемое галерное рабство для инородцев и пленных. При этом надо помнить, что здесь вообще присутствует довольно четкое разграничение различных сфер существования, в том числе сферы общественной и сферы индивидуальной. Как говорят на Востоке, «левая рука не должна знать, что делает правая».

Обобщая вышесказанное, можно сказать, что в этой культуре есть пределы, не допускающие вмешательства общества в частную жизнь. И это притом, что общинная составляющая здесь очень сильно развита, она способна приобретать довольно жесткие формы.

Индивидуалистические качества этой культуры проявляются довольно четко в идее прямого общения каждого смертного с самим Богом. Идея прямой связи «Я – Бог» быстро покорила сердца миллионов людей, людей простых по природе и по образу жизни. Вот она, вершина индивидуализма, причем индивидуализма почти что уже горнего, а не просто земного. Здесь фактически признается, что каждый в состоянии находиться в общении с самим Богом. В западных же культурах личность находится все же несколько в стороне от Всевышнего, за исключением, разумеется, наиболее выдающихся в этом отношении людей (святых, праведников и др.).

Идея прямого взаимоотношения «Я – Бог» приводит к тому, что каждый истинно верующий признает себя как бы «уже с Богом». Если Я «уже с Богом», то Я должен, по сути, исполнять только два основных установления: 1) не грешить, 2) выполнять требуемые нравственно-религиозные нормы. Разумеется, при этом не возбраняется стремиться к власти и богатству. А где же «законное» место творчеству, как необходимой составляющей человеческого бытия? Власти и богатства можно добиться торговлей, эксплуатацией, личной силой, военными действиями и еще другими средствами. Творчество же, как необходимая самостоятельная составляющая бытия, в данном случае немного «повисает в воздухе». Вот почему при распространении вширь этой культуры, как правило, наблюдается прежде всего стремление научить других жить по своим законам. «Делай как я» – вот принцип, который работает здесь в большинстве случаев.

Эта культура построила свой устойчивый и самобытный мир. Здесь и повышенный практицизм (вспомним поговорку: «Сколько ни говори: «халва, халва», – слаще от этого не станет»), и глубокое развитие семейно-родовых отношений, и своя система взаимоотношений «мужчина – женщина», и простота быта. Здесь уверенность в своей правоте почти во всех без исключения случаях. Виноватый – это почти всегда кто-то другой или явный чужак. Здесь представления о рае небесном проникнуты прежде всего совершенно земными наслаждениями: сады с чистейшей журчащей водой, прелестные гурии, сладчайшая музыка, роскошные одеяния, великолепные яства и др. К тому же райские кущи тоже имеют преимущественно мужскую, а не женскую направленность. Рай для смертных без особых теологических сложностей.

Эта культура совсем не прочь распространить свое влияние на население окружающих ее территорий. И хотя вряд ли в ближайшее время такие движения окажутся очень успешными, однако единство территории этого региона, высокая плодовитость и непритязательность быта населения, заманчивая религиозно-нравственная простота являются важными качествами, определяющими силу этой культуры.