1.6.9. Воинская обязанность, равенство и свобода

А теперь рассмотрим еще одну черту ведической культуры. Речь идет о том, что каждый мужчина должен был в случае необходимости становиться в ряды воинов. То есть воинами должны быть все, вне зависимости от того, чем занимался тот или иной член общества в мирное время, будь то землепашец, ремесленник, князь и др. И только в эпоху существования ордынской системы это требование постепенно сошло на нет. В Велесовой книге постоянно даются упоминания о войнах, как победах, так и поражениях древних ариев-русичей. В то время войны были частым явлением. Так что каждый здоровый мужчина, по крайней мере в доордынский период, должен был с малолетства коллективно обучаться военному делу. Всеобщее обучение способствовало родовому и общенациональному единению.

Результативность такого единения была довольно высокой. Вот как об этом говорится в Велесовой книге /17/: «…мы узнали воистино, что у нас есть сила – когда мы вместе, никто не может одолеть нас». Все народы, с которыми соприкасались арии-русичи, отмечали их высокое боевое искусство и бесстрашие в битвах. В чем заключался корень их бесстрашия? Они верили, что погибшие на поле брани за правое дело после смерти попадают на Небо под покровительство бога Перуна. В Велесовой книге сказано /17/: «Есьми мы Русичи. Гордиться нам происхождением нашим надобно и, держась один другого, бороться до смерти правой». Здесь мы встречаемся с понятием «смерть правая», которая (поскольку она «правая») должна рассматриваться как благое, а вовсе не как ужасно-роковое событие.

В христианской православной иконографии появились изображения святого воинства, в рядах которого можно увидеть не ангелов, а обыкновенных «бескрылых» воинов. Что это за воинство такое, наполненное не святыми или ангелами, не херувимами и серафимами, не душами блаженных, мучеников и т. п.? Сегодня такая иконография объясняется либо игрой художественного вымысла, либо просто соответствием духу времени, когда люди должны были заниматься не только хлебом насущным, но и борьбой с врагами. Однако скорее всего источник такой иконографии находится в другом месте. Кстати, в более позднее время, то есть в период XVIII–XIX веков, икон с такой иконографией уже почти не наблюдается.

Вспомним здесь также боевой клич «ура», связанный как с названием «ур-ская = ар-ийская культура», так и с грозным звуком, издаваемым медведем, который символизировал боевую мощь этой культуры. Это клич бесстрашия и отваги, издаваемый ариями-русичами, когда они бросались на врага. До сих пор многие русские люди находятся под его сильнейшим психологическим воздействием. Кстати, рожденное в недрах ведической культуры бесстрашие и соответствующий ему клич «ура» впоследствии нещадно эксплуатировались различными властителями, когда эти властители и их слуги, не владея военными знаниями и не умея грамотно подготовить боевые операции, безжалостно бросали в кровопролитные атаки потомков наших предков, не слишком заботясь о сохранении их жизней.

Вот, в частности, почему, начиная с эпохи Романовых, Россия за редкими исключениями (к последним все же следует причислить А. Суворова) почти всегда в сражениях платила большей кровью, чем противостоящий ей враг. Достаточно напомнить основные войны XIX и XX веков, чтобы это осознать: эпоха наполеоновских войн (включая сражение при Бородине), Крымская война, война с Японией 1904 г., Первая мировая война, война с Финляндией, Вторая мировая война (где опять мы потеряли больше всех!).

Немного остановимся на одном любопытном моменте. Наши древние предки употребляли известный тогда алкогольный напиток – мед (не путать с медовухой). Употребление этого меда отличалось отсутствием похмельного синдрома и приводило к оздоровлению организма, к очищению его от вредных веществ. Оно способствовало не упадку жизненных сил, что мы регулярно наблюдаем при употреблении современных спиртных напитков, а приливу этих сил. Вот почему в древнерусском эпосе добры молодцы на следующий же день после многодневного пира, полные энергии, отправлялись на подвиги и не чувствовали при этом никакого недомогания. Так что сказания об Илье Муромце и других русских богатырях – это не легенды, они содержат в себе полезную и вполне достоверную информацию, которую нередко мы воспринимаем как допотопный вымысел. А зря.

Но вернемся к военной стезе. Всякий, кто испытывал откровенный страх перед лицом врага, был презираем нашими предками. Велесова книга так говорит о слабости такого рода мужей: «…а сегодня жены наши, не хотящих бороться с врагом, говорят, что блаженны мы и потеряли разум…» /17/. Так вот как в ведической культуре квалифицировались люди, уклоняющиеся от брани с врагом, их называли блаженными и потерявшими разум. Так вот что означает слово «блаженный», оно от слова «блажь» или «блажить». То есть, согласно ведическому учению, блаженным является не тот, кто угоден высшим силам, а прямо наоборот. Ведическую позицию на этот счет можно выразить простой краткой формулой – «блажить – не Богу служить». И только в более поздние времена с приходом других религий словом «блаженный» стали нарекать людей, которые считались максимально приближенными к Богу.

Если военные действия сопровождались большим кровопролитием, то землю, политую своей кровью, древние арии-русичи считали своей. Вот как в Велесовой книге /17/ сказано по поводу одного из типичных эпизодов былой истории: «И тут у Белогорья мы сели, усеяли костями своими и кровью своей полили и она есть наша». Логика такого поведения становится понятной, если учесть, что древние арии-русичи считали себя потомками богов. Поэтому гибель сынов богов рассматривалась как очень важное событие. Пролитая кровь сынов богов как бы освящала то место, где она была пролита. Поэтому это место считалось святым.

А вот человеческая жизнь представителей туземного населения оценивалась древними ариями-русичами довольно низко. Так что если к ним в руки попадал кто-либо из врагов, то особой жалости к нему они могли и не проявлять, как, впрочем, не проявляли жалости к ним самим их враги, если они в свою очередь попадали к ним в руки. В /17/ сказано: «Белояр… Ягов разбил. И взял коров их и говяд их, а дочерей, юношей и стариков насмерть перебил». Да, здесь общечеловеческим гуманизмом, прямо скажем, совсем не пахнет. Однако это было в порядке вещей того времени. И не следует думать, что такое поведение было более жестоким по сравнению с тем, что наблюдалось в прошлом веке: Первая и Вторая мировые войны, в которых погибло огромное количество людей, исчисляемое миллионами, применение страшного ядерного оружия и др. Да и сама Библия приводит нам примеры крайней и даже изощренной жестокости. А уж какие пытки творились, например, в казематах средневековой инквизиции! В ведических же текстах на смакование жестокости нет ни малейшего намека. Ведь по большому счету изощренная жестокость является оскорбительной и для тех, кто ее проявляет. Ведическая позиция здесь проста и понятна: зло врагу – благо для себя, добро врагу может обернуться злом своим ближним. Все четко, здраво и без всяких садистских «излишеств».

Еще одному качеству ведического мира надо отдать должное. Речь идет о чрезвычайно развитом свободолюбии древних ариев-русичей при одновременном строгом подчинении их требованиям дисциплины в критических ситуациях, а также при подчинении их родовым законам. Одно совсем не исключает другого, а дополняет друг друга. И нет нут никакого алогизма, что бы там ни говорили нам приверженцы идеи абсолютной свободы. Честь, самоуважение, гордость за свои личные достижения, почитание своих богов, признание большей важности общинных интересов по сравнению с индивидуальными – вот чувства, находящиеся в одном ряду со свободолюбием.

Таков был комплекс основных устоев наших предков, источник их духовной высоты. Где здесь допущение нещадной эксплуатации, превращающей человека в бессловесную скотину, где «демократически» объявляемое равенство всех перед всеми при фактической реализации прав только для «избранного меньшинства»? Где отправление в мясорубку войны миллионов, вынужденных воевать друг с другом и погибать за совершенно чуждые им интересы, интересы власть имущих, воздвигающих на крови жертв недосягаемые для простых смертных вершины личной власти и подсчитывающих за их спинами баснословные барыши? Где рабское преклонение перед сильными мира сего, доходящее до почти искреннего их славословия? Где обвешанные деньгами глашатаи успеха, становящиеся чуть ли не оракулами правды жизни? Где лжепророки, источающие из себе эрзац-псевдоистины?

Не случайно учение марксизма, как учение крайнего материализма, сводило понятие свободы именно к понятию необходимости, а не к выбору из множества реальных возможностей, стоящих перед человеком. Кстати, так называемая свобода по типу «выбор по необходимости» отражает реальное положение дел в современном обществе, по крайней мере для многих его членов, не принадлежащих к элитарным слоям.

Ведизм стоял на других позициях. При решении вопроса о свободе личности он исходил из предпосылки, что только активное, напряженно претворяемое в жизнь деяние, пропитанное искренним сознанием исполняющей это деяние личности, и одновременно деяние, сопряженное с божественным Небом, должно в итоге стать истинным предназначением человека и отражать его настоящую свободу. Только в таких рамках может быть она достигнута. Кстати, именно таковыми были многие гении-творцы мировой истории, здесь они находили свою свободу. Возможно, такой подход покажется многим чрезмерно идеалистическим, но только он способен подчеркнуть высокое предназначение человека по сравнению с окружающей его природой, принести благодатные дары на алтарь действительной справедливости и социальной гармонии. Только такое поведение рассматривалось как действительно достойное для сынов богов. Богам не нужны рабские чувства и слепое подчинение, им не надобно полного отдания воли человека в руки других людей. Им не нужно абсолютное отрешение от себя и, соответственно, упование лишь на милость, приходящую извне.

Не случайно постановка философского вопроса о смысле человеческой жизни не вызывала в ведической культуре никакого гнетущего разноголосия, многочисленных и противоречивых трактовок, никаких сверхуглубленных мудрствований, то есть всего того, что наблюдалось в западной культуре. В ведизме в этом вопросе все четко, все стоит на своих местах. Повышение уровня своих знаний, активная деятельность, напрямую сопряженная с творчеством, развитие индивидуального духа и одновременно устойчивых форм коллективной жизни, продолжение рода с передачей накопленных ценностей, как материальных, так и духовных, потомству, совершение ритуальных жертвоприношений – вот основные функции человека на Земле.

И нет никакой надобности ни в умалении собственной личности, ни в подобострастии перед вышестоящими, ни в безропотном смирении и долготерпении, доходящим до прощения зла, ни даже в идее земного спасения, приходящего извне. При такой высокой значимости человеческой жизни рабство, унижающее человеческое достоинство, уже не может являться широко распространенным явлением. Рабство было вообще неприемлемо в ведическом мире. Более того, там, куда приходили древние арии-русичи, они старались и среди туземного населения искоренить по крайней мере наиболее жесткие формы рабства.

Все это вполне естественным образом порождает развитие еще одного чувства – чувства отделения себя и себе подобных от масс инородного населения. Возникает установка на нравственное обособление своих от «не своих», которая кратко сводится к следующему: среди своих – единение и поддержание максимального равенства, при взаимодействии с «не своими» можно руководствоваться принципом здорового эгоизма. Примером здоровых взаимоотношений с «не своими» можно считать торговлю, участие в совместных предприятиях, опеку и т. п. А вот вражда должна возникать в случае негативных реакций со стороны этих «не своих». Из вышеизложенного непосредственно вытекает, что чувство здорового национального эгоизма в ведической культуре вовсе не считалось негативным чувством.

В полном соответствии с такими нравственными установками, переходя от общенационального на атомарный уровень общества, то есть на уровень отдельной личности, чувство здорового честолюбия не подлежало никакому осуждению. Что следует понимать под здоровым честолюбием? А то, что каждый человек должен занимать такое место в социальной иерархии, которое в достаточной мере соответствует его способностям, продуктивности и заслугам. Не дело, если истинный творец нового существует в среде, не позволяющей ему творить, не дело, если искусный мастер поставлен в условия, в которых он не может создавать предметы своего труда. Не дело, если талантливый руководитель не наделен надлежащими для его уровня властными полномочиями, а бездарь руководит коллективом.

Активное проявление таких личностных качеств оказывается полезным не только для личности, но и является необходимым условием для построения здорового общества. Только при таком условии можно создавать здоровые пирамидальные иерархии – сильные и устойчивые государства. Иначе во власть станут проникать недоброкачественные элементы, а достойные люди будут прозябать в низах общества, что не может не привести к его гниению и последующей деградации. В государствах же с рабской психологией, по сути, окажутся действующими только рабские порядки вне зависимости от того, в какие помпезные демократические и гуманистические одежды эти порядки будут облекаться. Сильный порыв личной воли априорно не рассматривался как проявление зла, он служил источником развития. Пассивность же считалась разновидностью зла, она, как минимум, есть победа хаоса над жизнью. А жизнь есть порождение высших божественных сил, от этого постулата не отказывается ни одна религия мира.

Еще одно небольшое добавление. Ведизм утверждает, что душа человека после его смерти может не только перейти на Высшее Небо в царство Ямы или под покровительство Перуна. Душа человека, если он при жизни проявил себя, может преобразоваться в высокий божественный дух, называемый легом (вот отсюда слова «легкий», «легко», имя Олег = «Святой лег», «ангел», как лег «наоборот», возможно, слово «элегия» и др.). Подобного богатства возможностей восхождения человеческой сущности в небесные сферы мы, пожалуй, не наблюдаем в других религиях мира, разве что в буддизме.