1.6.5. Ритуалы, праздники и символы ведического мира

Ну что же, теперь более подробно рассмотрим комплекс норм древних ариев-русичей, которыми они руководствовались в своей повседневной практической жизни.

Как уже говорилось выше, основным ведическим ритуальным действием являлось жертвоприношение. В жертву приносились прежде всего продукты растительного происхождения. Большое значение в жизни наших предков имели также праздники. Праздников было много, все они имели четко выраженную религиозную окраску. Это были действительно праздники, они практически всегда сопровождались радостью и весельем, совершением красочных обрядов. Наши предки умели веселиться и делали это со вкусом и со знанием дела, чего совсем не скажешь о многих ныне живущих. Праздники справлялись коллективно, в кругу своих друзей, близких и даже зачастую с участием всех членов рода.

Заметное место в обрядовой стороне занимали также молитвы. Они нередко исполнялись как гимны (см. «Ригведу»), то есть как песнопения. Важной частью гимна было прославление богов. Значение молитвам и гимнам придавалось очень большое. В «Ригведе» /64/ сказано: «Боги создали сначала исполнение гимнов, затем Агни, затем жертвенное возлияние». Итак, по значимости исполнение гимнов ставилось на первое место, затем следовало возжигание огня и лишь затем – жертвоприношение. Действительно – «в начале было Слово». В конце молитв-песнопений содержались просьбы, в том числе просьбы бытового характера. Обычно это были просьбы о ниспослании благоденствия и богатства, увеличения силы и могущества, удачи в делах, победы над врагом, об обретении знания, о защите от напастей и бед.

Важным ритуальным действием, совершаемым перед каждой молитвой, было омовение водой. В ведической культуре вода всегда рассматривалась как сильное очистительное средство. Обряд омовения считался находящимся под покровительством укрывающего от напастей древнерусского бога Крышеня (в Индии – Кришну) /6/. Вот почему напрямую связанный с омовением водой христианский обряд называется крещением, он связан с богом Крышенем (Крещен = Крышен). Кстати, христианский обряд крещения имеет смысл приобщения к богу, отдания себя под его покровительство, то есть тот же самый религиозный смысл, носителем которого и был бог Крышень.

Теперь рассмотрим само жертвоприношение. В этом плане ведизм резко отличается от многих других религий. В ведизме принято считать, что преданные огню дары-жертвы являются символом передачи своеобразной пищи богам. Причем передача этой пищи богам осуществляется непосредственно языками пламени. Главным божеством, ответственным за передачу богам, является бог Агни (или просто – «Огонь»). Огонь здесь рассматривается как вид материи, наиболее близкий к горнему миру. Кстати, теперь становится вполне понятным, откуда появилось смысловое объединение понятий «пламя» и «язык». Это единение имеет смысл передачи пищи богам с «языками» пламени.

В образе Агни мы можем увидеть еще одну трактовку ведического понимания идеи множественного и единого. В праздничные дни в ведическом мире возжигалось множество костров-огней, на которых в жертву богам приносились различные дары. Но божество, передающее пищу другим богам, было одно – Агни. Здесь мы вновь можем наблюдать реализацию идеи единства множественного, в данном случае идеи множественного присутствия одного бога в разных местах. Здесь эта идея выглядит как логически обоснованная и реализуемая с должным чувством меры. При развитии же ее до крайностей мы можем прийти к другим итоговым положениям, которые хорошо известны.

Как уже говорилось выше, в ведизме идея жертвенности, то есть идея отдания своего в пользу более высокого и более значимого, выражена довольно сильно, причем эта идея реализуется на самых различных уровнях. Выше расположенный уровень так или иначе взаимодействует с «энергетикой» ниже расположенных уровней, в том числе использует результаты деятельности этих уровней. Одним из таких результатов является жертва. Согласно ведическим представлениям, понятие жертвы охватывает довольно широкий круг явлений. Приведем для примера общую «иерархию жертвенности», характерную для этого учения:

• неживая природа представляется в жертву растениям, то есть является пищей для них;

• растительный мир приносится в жертву животному миру, он является их пищей;

• и растительный, и животный мир предоставляется в распоряжение человеку, многое из того, что принадлежит этим мирам, служит пищей, строительным материалом, предметами для созидания и творчества людей;

• люди в свою очередь уже вполне сознательно приносят в жертву богам продукты своей деятельности, но сами люди не являются предметом для жертвоприношения;

• жертвы богов тоже существуют (см. ниже).

Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что запрет на человеческие жертвоприношения является одним из фундаментальных положений ведического учения. Такая позиция подкрепляется двумя соображениями. Во-первых, в акте жертвоприношения богам мы наблюдаем качественный скачок, который заключается в том, что в этом акте уже необходимо осознание жертвы со стороны человека. Боги не растения и не животные, они и не должны полностью уподобляться начальным стадиям «иерархии жертвенности», когда сознательности жертвы вовсе не требуется. Что же это были бы за боги, если бы они удовольствовались бы только принятием «бессознательного жертвоприношения»? Они выступали бы в данном случае как простое повторение акта взаимоотношений «неживая природа – растительный мир» или «растительный мир – животные». Так что совсем не случайно человек наделен в своем земном бытии и разумом и душей. Это необходимо в том числе и для сознательного жертвоприношения со стороны человека, в этом заключается одна из его задач пребывания на земле.

Во-вторых, как уже говорилось выше, древние арии-русичи считали себя потомками-сынами богов. Бережное отношение к человеческой жизни они распространяли везде, куда бы ни приходили, приучая туземцев следовать запрету на человеческие жертвоприношения. Ведь человек принадлежит к более высокому иерархическому уровню, чем уровни неживой природы, растительного и животного миров, и это должно быть закреплено. Так вот, скорее всего, где гнездятся истинные корни религиозной идеи о том, что человек создан по образу и подобию Божию. Так вот где находятся корни всем известной заповеди – «не убий».

Итак, начиная с человеческого уровня, сознательность становится неотъемлемым свойством человеческого и всех расположенных выше уровней мироздания, с этого уровня она становится как бы неотъемлемой сущностью бытия. А мир людей можно рассматривать не только как средство для передачи пищи богам, но и как первый серьезный уровень сознательности. И кто не служит богам и не почитает их, тот, согласно ведическому учению, сам себя переводит на уровень животного, его земное и посмертное бытие тоже недалеко уйдет от животного бытия.

На более высоких уровнях иерархии принцип жертвенности также сохраняется. Жертвы, которые осуществляют сами боги, приводят к сильным подвижкам в мироздании. Так, например, акт сотворения нашего материального мира рассматривался как некая жертва Всевышнему. Согласно индуизму, бог Пуруша (по-русски – Перун) как бы принес сам себя в жертву /64/. Из этой жертвы родился весь зримый нами мир, то есть совершен великий космический акт. При этом появились люди. Вот как сказано об этом в Ригведе /64/:

Его рот стад брахманом,

Его руки сделались раджанья,

Его бедра стали вайшья,

Из ног родился шудра.

После этой жертвы Пуруша, как бессмертный бог, разумеется, вновь возродился, причем его роль в общей системе мироздания резко возросла (опять напрашивается аналогия).

А вот человек не бессмертен, и если он принесет себя в жертву, то тем самым пресечет свою жизненную функцию, функцию своего земного творения, служения богам, в том числе совершения сознательного жертвоприношения.

Вот почему с этой точки зрения принесение себя или себе подобного в жертву есть нарушение воли Всевышнего, есть истинный грех. Недаром и в иудаизме, и в христианстве, и в исламе убийство человека и особенно самоубийство считается великим грехом. До сих пор в православной ветви христианства и у старообрядцев самоубийц не хоронят рядом с мирно усопшими на одном кладбище.

С другой стороны, поскольку идея жертвенности пронизывает всю систему мироздания, то жертвенность человека, точнее говоря, его самопожертвование для великих целей должно считаться вполне допустимым в исключительных случаях. Так что героизм и стойкость в боях наших древних предков, известные с незапамятных времен, основываются на вполне определенном базисе, на «самосознательной жертве», которая допускалась.

Все основные элементы жертвенности, в том числе самопожертвование, пожертвование божественной сущности, ее последующее славное возрождение, мы находим в христианстве, когда осознаем все, что связано с распятием (жертвой) и последующим воскресением Иисуса Христа. Вероятнее всего, многие из этих идейных установок, считающихся сугубо христианскими, перекочевали в свое время из гармоничной системы ведических представлений о жертвенности, при этом став более простыми, более доходчивыми для понимания и одновременно более яркими и сильными по психологическому воздействию. В христианстве это и жертва Бога, и одновременно жертва со стороны живого человека – Иисуса Христа. Здесь тоже говорится о том, что в результате этой жертвы произошли заметные подвижки в системе мироздания: Иисус Христос спускается в адские чертоги, открывает врата ада, разрушает их, вызволяет оттуда часть душ (см. икону «Сошествие во ад»). Зарождается идея спасения во Христе, которая дополняется идеей второго пришествия Иисуса Христа на Землю.

И даже идея христианского причастия, которая включает в себя процедуру символического вкушения тела (пресного хлеба) и крови (вина) Христовых, скорее всего исходит из некоей своеобразной трансформации ведических представлений о божественной жертвенности.

Но пойдем далее. Заострим теперь свое внимание на наиболее характерных праздниках и символах ведизма. Как уже говорилось выше, одним из важнейших его символов был четырехконечный крест и его динамическое развитие – свастика. Эти символы напрямую связаны с Солнцем, основным светилом на небосводе, с основными фазами природы. Четырем ветвям креста, имеющим также смысл всераспространения, соответствует разделение года на четыре периода: зиму, весну, лето и осень. Для деления каждого из этих периодов на меньшие части используется уже не только основное светило – Солнце, но и его «отражение» – Луна. Продолжительность лунного цикла равна чуть более 28 суток, то есть примерно 30 суткам. Вот откуда и пошло разделение времени года на три месяца, слово «месяц» и отражает факт «лунного» исчисления времени в каждом сезонном периоде года. Деление же месяца опять «на крест», то есть на четыре части, и приводит к тому, что мы сегодня называем неделей (28: 4 = 7). Вот откуда «взялось» число 7 (число дней в неделе) и число 12 (число месяцев в году). А число 7 есть простое число, оно уже больше не делится, вот вам и – «не деля».

Поэтому ничего сугубо мистического во многих древних символах, в том числе в числовых обозначениях, нет. Многие числа считаются благими и даже священными (2, 3, 4, 7, 8 = 2?4, 10, 12 и др.), а некоторые, наоборот, считаются наделенными негативными свойствами. Так, например, число 13 часто считается несущим глубокий негативный смысл. Оно рассматривается как «неправильное 12», как «перебор» числа 12, как число, не имеющее очевидного природного аналога. Хотя если умножить 28 на 13, то как раз и получим 28 ? 13 = 364, то есть число, которое ближе к годовой продолжительности (365 дней), чем число 28 ? 12 = 336 и даже число 30 ? 12 = 360. Деление года «на крест» (число 4), а затем на число 3, то есть деление года на 12 месяцев, оказалось более простым, более «крестообразным», чем деление на «неправильное» число 13. Вот почему оно закрепилось в веках истории, закрепилось в связи с победой идеи «солнечности», а не «лунности». Вот почему продолжительность месяца «плавающая» – все для того, чтобы в итоге набрать продолжительность года в 365 дней.

Рассмотрим основные праздники «крестообразного» деления года.

1. Первый зимний праздник – праздник Коляды (начало нового коловращения). Наименование праздника связано со словом «Коло», отсюда же происходит и имя Кола, получившее свое дальнейшее развитие в имени Никола. Это имя напрямую связано со всем известным Дедом Морозом из города Великого Устюга. Отсюда же произошло и такое всем известное «бытовое» слово, как «колотун» (сильный мороз). Праздник Коляды справлялся 25 декабря и посвящался переходу, когда начинается увеличение продолжительности светового дня в Северном полушарии Земли. С этого дня Солнце поворачивает на лето. Именно из этого праздника и возник всем известный Новый год. Вот почему Рождество Христово справляется именно в этот период (в католической ветви христианства именно 25 декабря). То есть, по сути, праздник Рождества Христова имеет в основе вполне языческий (в традиционном понимании) источник – переход Солнца в фазу роста. Считающаяся общепризнанной сегодня дата рождения Иисуса Христа является теперь логически вполне обоснованной. Она связана, во-первых, с сильной приверженностью «солнечной идее» христианского учения и, во-вторых, с необходимостью «привязки» христианских праздников к уже существующей системе праздников, существовавших ранее в дохристианскую эпоху.

2. Вторая группа праздников приходится на весну. Наиболее известными весенними праздниками в России (не считая государственных) сегодня являются Пасха и Масленица.

Начнем с Масленицы. Этот праздник считается праздником языческого происхождения. Масленица отмечалась обычно в период весеннего равноденствия, где-то в конце марта. Масленица есть праздник победы весны над зимою, праздник яркого весеннего солнца. В этот день пекли блины, разбивали построенные из снега крепости (символ победы над снежным закрепощением), отмечали время пробуждения медведя от зимней спячки (культ медведя на Руси известен давно), скатывали с горок огненные колеса. В скатывании с горок горящих колес мы можем явственно разглядеть и символику огня-света, и свастическую символику (колесо с крестообразными перекладинами – Коло – свастика, динамический крест – символ коловращения природы – символ движения Солнца).

Наиболее интересными из весенних праздников являются праздник Пасхи и почти совпадающий с ним по времени праздник Красной Горки. Оба праздника имеют глубокий религиозный смысл. Прежде всего они символизируют полную победу солнца над тьмою, знаменуют собой разгар весны и преддверие лета – апофеоза солнечного света и торжества природы. Яркость этих праздников была поразительной. Она определялась еще и тем, что эти праздники непосредственно связаны с культом Леля, покровителя любви, веселья и счастья.

Обрядовая сторона праздника Пасхи и сегодня неотделима от кулича, крещеных крашеных яиц и сделанной из творожной массы пирамидки.

Прежде всего скажем о куличе. Очевидно, что слово «кулич» связано с древнейшим словом «коло» (или с «уменьшительным» колобком, до сих пор очень любимым с детства). Кулич и выпекается в форме, наиболее близкой к форме сферы. Здесь все понятно и не требует пояснений. Кулич является символом достойного и обильного человеческого земного бытия, бытия, находящегося в постоянном движении. Это дар природы.

Яйцо, второй главный атрибут праздника, тоже имеет округлую форму, чаще всего его окрашивают в красный цвет. Оно является символом весеннего рождения всего нового, символом плодородия, символом жизни вообще. Яйцо – это зародыш, рожденное весной яйцо к осени превращается во взрослое живое существо. Яйцо – это весеннее обновление жизни. Традиционный цвет яйца можно связать по смыслу со следующей цепочкой слов: крашеное – Крышень – крещеное – красное – красивое, а не только исключительно с красным цветом, тем более что яйца в этот праздник обычно окрашивают в самые различные цвета, создавая яркую и праздничную игру разноцветья. Да и для обозначения красного цвета в древности употреблялось обычно другое слово – червленый.

В связи с этим хотелось бы указать на еще один символический смысл крашеного яйца. В Древней Руси существовал ритуал Радогощ, связанный с системой представлений о так называемом Золотом Яйце /66/, в котором якобы заключен источник жизни всей Вселенной. Эта система представлений возникла не случайно. Яйцо представляет собой наиболее доступную для человека, простую, красивую и приемлемую модель единства различных субстанций-пространств, размещенных одна в другой (наши древние предки полагали, что именно так устроена Вселенная /70/). Так возникла модель Мирового Яйца, модель живая, заключающая в себе источник жизни. Мировое Яйцо было золотого или, проще, желтого, а совсем не красного цвета. Кстати, по этой причине, наверное, так популярна знаменитая русская матрешка, состоящая из множества матрешечек, размещенных одна в другой, причем каждая из них имеет округлую форму, приближающуюся к форме яйца.

И все же наиболее важное значение имела конечно же творожная пирамидка, которую ныне называют пасхой. Уважаемый читатель, наверное, уже догадался, что творожная пасха имеет более глубокий религиозный и исторический фундамент, чем тот, который известен широким народным пластам. Почему пасха представлена в виде творожной массы и имеет пирамидальную форму? А потому, что пирамидальная форма пасхи является символом пирамидального устроения горнего мира. Как уже говорилось выше, аватарой Всевышнего, которую часто рассматривали почти как самого Всевышнего, был Сварог. Сварог именовался также Истварогом. Здесь определенно заметна ориентация на творческое начало и на соответствующее этому началу слово «творог» (твор-ение – твор-ог). А слово «сыр» (в древности творог назывался сыром) происходит от наименования бога Солнца – Сурья, ведь в древности творог получали за счет сворачивания молока под воздействием солнечных лучей («Сварог» – «сворачивание»). Творческое начало Солнца здесь подчеркивается со всей определенностью. Так что совсем не случайно тем блюдом, которое предпочтительнее всего было приносить в жертву богу Сварогу, являлся творог – по сути древнерусский сыр.

Эта сырная-творожная пасха приготовлялась на Великий День, а также в дни поминовения праотцев. Она являлась символом горнего мира и служила приобщением к нему живущих. Поэтому и выкладывали творожную массу – пасху в виде пирамидки и, вкушая ее, как бы приобщались к горнему миру. Вот почему пасха так сладка, так сильно сдобрена маслом и так обильно наполнена сладостями: изюмом, цукатами и т. п. Смысл творожной пасхи, этого наивысшего ритуального атрибута Великого Дня, становится теперь понятен, он заключается в символическом изображении пирамидального горнего мира и приобщения к нему.

Кстати, в этот праздник людям разрешалось есть мясную пищу. Вот почему застолье справляемой ныне Пасхи до сих пор остается таким широким и обильным. К тому же этот праздник имел и продолжает иметь четко выраженную общинную направленность. Обычно на Пасху собираются вместе многие ближние и дальние родственники, члены одного рода, они справляют этот праздник сообща, за одним общим столом. И сегодня считается, что в этот великий день все должны насытиться, все откушать пасхи, все должны приобщиться к горнему миру. Так что недаром в православных христианских церквах на всю пасхальную неделю алтарные врата остаются открытыми для всех – никого не должны стеснять врата, ведущие в символический небесный мир, в алтарь – святая святых храма. Теперь окончательно понятно, почему именно творожную массу называли пасхой, а не кулич и не яйцо, они являлись как бы приземленными символами, связанными непосредственно с земным бытием человека.

Но почему творожная пирамидка именуется словом «пасха»? Говорят, что слово «пасха» напрямую связано со словом «Песах», являющимся наименованием одного из иудейских праздников. Понятно, что смысловая подоплека иудейского праздника Песах не так и сильно связана с существенно более высоким смыслом христианского праздника Пасхи и уж совсем слабо связана с древним ведическим смыслом и традициями празднования Великого Дня. Да и основные атрибуты праздника Пасхи (творожная пирамидка, кулич, яйцо) совсем не увязываются с атрибутами иудейского праздника Песах. И как бы некоторые религиозные иерархи ни пытались увязать все это в единое целое, ничего не получается. Основные религиозные атрибуты (и не только они) этого поистине великого праздника откровенно отвергают исторические наслоения и вскрывают его истинный первоисточник.

Кстати говоря, и сегодня в православном христианстве праздник Красной Горки следует по календарю сразу же, ровно через неделю, за праздником Пасхи. Видите, праздник Красной Горки все же остался в ряду праздников православного христианства, он стоит рядом с Пасхой, хотя его значимость и считается существенно меньшей, чем значимость Пасхи. Но в нем до сих пор присутствует одно важное качество, пришедшее из глубины веков. А именно, сегодня праздник Красной Горки считается праздником поминовения усопших, именно в этот день православные христиане должны посещать могилы предков (кстати, посещать могилы предков в первый день Пасхи православные священники не рекомендуют). Но хорошо известно, что ведическая культура предполагает существование тесной связи между живыми людьми и их умершими предками. Эту связь живые должны постоянно поддерживать, в том числе во время праздников. И опять здесь мы видим еще одно подтверждение ведического источника происхождения праздника Пасхи, праздника Великого Дня и Красной Горки.

Итак, что в итоге мы можем сказать о празднике Пасхи? По сути, его первоисточником является древний «языческий» праздник Великий День. Он имеет глубокий и в то же время простой и понятный ведический смысл и содержит совсем не иудейские и лишь частично христианские атрибуты-символы: кулич, яйцо и творожную пирамидку. Эта пирамидка олицетворяет собой горний мир и его пирамидальное устроение, она явно указывает на творческое начало этого мира (сделана из творожной массы). Яйцо олицетворяет постоянно возрождающуюся живую природу, находящуюся в весеннее время еще в зародыше. А кулич отражает собой и коловращение мира и весь земной мир, отданный в том числе в питание человеку, он символизирует хлеб наш насущный, который мы должны потреблять каждый день. Кстати, заметьте, здесь мы опять имеем дело с тремя символами, выступающими в глубоком триединстве – триглавенстве – триглаве. Прошедшие века так и не смогли до конца исказить ни внутреннюю суть, ни атрибуты, ни время проведения этого великого праздника.

3. Перейдем теперь к летнему периоду. В июне древние арии-русичи праздновали Триглав (кстати, православную христианскую Троицу как раз справляют в начале лета). Затем следовал праздник пика лета, праздник максимальной интенсивности Солнца – праздник Ивана Купалы. Его отмечали в ночь с 6 на 7 июля (или 24 июня по старому стилю, то есть во время максимальной активности Солнца). Празднество было очень красочным. Повсеместно разжигали большие костры и прыгали через них. И разумеется, купались в различных водоемах, символически очищая себя (кстати, слово «искупить» в древности было связано не с «куплей-продажей», а именно с «купанием», то есть с очищением себя от греховной грязи). Это был праздник расцвета природы, праздник цветения, праздник наибольшей силы лета. Не случайно, что в этот праздник, по преданию, завязывались брачные пары. Здесь нельзя не заметить, что в христианстве в течение всего июля, когда в нашей средней полосе устанавливается настоящее лето, никакого значительного праздника нет. Более того, праздник Ивана Купалы «прикрыт» Петровым постом, приходящимся как раз на конец июня и начало июля (время для поста – в самый расцвет природы). И только в конце августа в христианском календаре появляются более или менее значимые даты, в том числе Успение Пресвятой Богородицы.

Удивительно, максимум солнечного торжества природы не нашел должного отражения в христианстве. А вот в ведизме – все наоборот, пик лета однозначно находит свое отражение во всенародно справляемом празднике, да и не в нем одном. 12 июля праздновался Белесое день (ныне Петров день), а 20 июля (добавьте 13 дней, и получите Ильин день) справлялся праздник Перуна. Во время созревания хлебов прославляли растительную силу солнца (Ярило), при этом молились также о ниспослании плодородных дождей, обращаясь к русалкам (вот вам и смысл праздников-русалий). В конце лета начинались праздники урожая. 15 августа, например, отмечали день уборки снопов /67/.

4. Осенью, как уже говорилось выше, отмечались праздники урожая. Эти праздники посвящались Роду и Роженицам, а также богине урожая Макоше. В конце сентября (21?го числа) древние арии-русичи отмечали праздник Овсенъ – праздник проводов лета. Осенью превалировали праздники женского рода. Немудрено, что после сбора урожая и завершения полевых работ наступал период свадеб, что еще в большей степени подчеркивало женское начало праздников осени. Этот «женский эффект» осеннего периода мы как в своеобразном историческом зеркале наблюдаем сегодня и в православных христианских праздниках. Все логично: осень – время сбора плодов, а «плоды» в человеческом племени дают именно женщины. Это и сентябрьский праздник Рождества Пресвятой Богородицы (отмечаемый как раз 21 сентября), и праздник Покрова Божиеи Матери 14 октября. Именно в этот день наши древние предки «…творили ритуал Крышня, праздновали Покровское Свято»/66/. Так вот где, вероятнее всего, находятся корни отмечаемого ныне праздника Покрова Пресвятой Богородицы. Они в ритуале бога Крышеня, бога укрывателя, защитника, сохраняющего жизнь человека и все необходимое для этой жизни. Да и отмечаемый в народе Покров связывался в значительной мере со снегом, впервые покрывающим землю.

А вот в самом конце осени и в начале зимы древним ариям-русичам особенно нечего было праздновать, они не очень-то почитали тьму да стужу. Ведь как раз из холодных северных районов и происходил их исход /2/. Да и зачем откровенно солнечной ведической религии почитать периоды умирания природы? Так что никаких особо значимых праздников начала зимы – конца осени (до поворота Солнца на новый круг) в ведизме не наблюдается.

Итак, можно определенно сказать, что ведизм, со всей очевидностью делящий год на четыре части (по «системе креста»), концентрирует свои основные праздники в четырех периодах:

• начало и первая половина зимы, поворот Солнца на новый годовой цикл;

• серия весенних праздников, знаменующих собой окончание зимы, победу Света над Тьмою, праздники обновления природы, начала сельскохозяйственных работ;

• летние праздники – апофеоз Солнца, апофеоз бытия вообще;

• праздники начала и середины осени – праздники сбора урожая, завершения сельскохозяйственных работ, праздники плодородия с подчеркиванием женского начала.