12:1 — 14:31 Возникновение двух царств
12:1 — 14:31 Возникновение двух царств
12:1—24 Разделение царства. По всей видимости, Ровоама должны были отдельно провозгласить царем над северными коленами, чтобы церемония вступления его на престол могла считаться завершенной. Он следовал образцу, установленному Давидом, который вначале стал царем над Иудеей (2 Цар. 2:4), а затем был избран царем над Израилем (2 Цар. 5:3). Нам напоминают, что ни Давид, ни Соломон не пытались объединить Израиль и Иудею в единый организм (см. комментарии к 4:20). По–видимому, Соломон прошел через такой же процесс признания его Израилем, хотя об этом не рассказывалось. В дни Ровоама местом этого торжественного действа стал Сихем, город в центральной части северной горной области страны.
Царства Израиля и Иуды
Северные племена потребовали, чтобы Ровоам выполнил определенные условия, прежде чем они признают его своим царем. У них уже был правитель в лице Иеровоама, который возвратился из Египта после смерти Соломона. Мы узнаем, что северные племена при Соломоне несли на себе тяжкое иго и выполняли жестокую работу (4). (Ранее мы уже отмечали различные детали, приводившие нас к такой догадке, но теперь мы имеем подтверждение со стороны самих израильтян.) Израиль станет служить Ровоаму только при условии облегчения этого бремени.
Казалось, поначалу Ровоам действовал осторожно. Он не ответил сразу, но в течение трех дней выслушивал своих советников. Старые люди, служившие еще Соломону, советовали Ровоаму прислушаться к голосу народа. Но молодые люди, принадлежавшие к поколению Ровоама, дали иной совет; по их мнению, он не должен соглашаться на выдвинутые требования и, более того, ему следует пригрозить народу еще более жестким обращением. Еврейское слово, определяющее их как молодых людей (8,10, 14), фактически означает «молодые ребята» или даже «дети». По мнению автора, они вполне заслуживают такого определения, поскольку данный ими совет никак нельзя назвать мудрым. Ровоам последовал совету этих «детей». Отвергнув мнение старейшин, служивших Соломону, Ровоам отворачивается от последнего хранилища Соломоновой мудрости и поступает безрассудно. Судьба царства решена окончательно.
Жесткая, агрессивная политика Ровоама была демонстрацией силы, за которой скрывалась слабость. С течением времени Соломон изменил своей мудрости, но Ровоам не проявил и начатков ее. Его попытка перехватить инициативу была обречена на провал, и Израиль выскользнул из его рук. Клич, уже звучавший во время неудавшегося мятежа против Давида (2 Цар. 20:1), теперь был брошен прямо в лицо Ровоаму (16).
Был ли послан Адонирам, чтобы провести переговоры или применить силу, — неясно, но доверить ведение дела человеку, который отвечал за сбор податей, было, по меньшей мере, провоцирующим шагом. Неудивительно, что этот шаг закончился смертью Адонирама. Тем временем царем над Израилем стал Иеровоам (20).
Спешно возвратившись в Иерусалим, Ровоам стал собирать войско из колен Иуды и Вениамина, готовясь начать войну. Однако пророк Самей остановил эту рискованную затею, передав слово от Господа о том, что Бог запрещает молодому царю подобные действия (22—24). Сам Бог отделил Израиль от Иудеи, и, по крайней мере, на данный момент, Израиль находился под Божьей защитой.
Таким образом, в повествовании переплетаются человеческое и Божественное измерение развернувшейся драмы. Ровоам поступил глупо, последовав плохому совету, а Израиль отложился… от дома Давидова (19). Но полное объяснение происшедшего заключается в том, что за всем этим стоял Бог, направляя эти события по Своему усмотрению. И не послушал царь народа; ибо так суждено было Господом, чтоб исполнилось слово Его… (15). Люди свободны повиноваться или не повиноваться, действовать глупо или мудро, но их свобода заключена в рамки Божьей суверенности. В частности, автор много раз подчеркивает, что события, объявленные Богом через Его пророков, происходят обязательно.
12:25–32 Ошибка Иеровоама. Иеровоам пытался упрочить свое царство двумя путями. Во–первых, он укрепил два главных города, Сихем и Пенуил (или Пенуэл, ставший административным и военным центром на востоке от Иордана). Во–вторых, он реорганизовал богослужение в Израиле. Им двигал страх, что симпатии народа обратятся к Ровоаму, если люди будут регулярно посещать Храм в Иерусалиме. Чтобы предотвратить такой ход событий, он создал альтернативные культовые центры на территории Израиля, один в Дане, а другой в Вефиле, отметив ими северные и южные границы царства. Страх Иеровоама свидетельствует о недостатке доверия к Божьим обещаниям, которые он получил через Ахию и согласно которым Бог укрепит его царство и утвердит навечно его династию, если он останется верным Богу (11:37–38).
Однако Иеровоам виновен не только в неверии Божьим обетованиям. Золотые тельцы, которых он установил в Дане и Вефиле, привели людей к идолопоклонству (28—30). Невозможно с точностью определить, что заставило Иеровоама обратиться к этим образам. В искусстве Древнего Востока были широко распространены изображения божеств, восседающих верхом на волах. Исходя из этого, можно предположить, что Иеровоам хотел, чтобы золотые тельцы представляли собой то место, на котором восседал Бог. Возможно, он никогда не желал того, чтобы сами тельцы превратились в объект поклонения. (Так же и херувимы в Храме Соломона должны были обозначать место, где присутствовал Бог; см. комментарии к 8:3–13.) Его слова в стихе 28 так же двусмысленны, как сами тельцы, ибо их можно перевести двояко: вот боги твои… либо «вот Бог твой…» Но, чего бы ни хотел Иеровоам изначально, автор представляет все эти события в свете последовавшего результата — и повело это ко греху. Поэтому мы обязательно должны увидеть связь между словами Иеровоама в стихе 28 и приглашением к поклонению золотым тельцам у горы Синай в Исходе 32:4. Более того, на взгляд автора, вне пределов Иерусалима не могло быть законного места для поклонения истинному Богу. Иеровоам еще более усугубил свой грех, построив менее значительные капища на высотах и поставив незаконных священников (31—32).
12:33 — 13:10 Божий человек из Иудеи. Проводя свои культовые реформы, Иеровоам установил также в восьмой месяц праздник, подобный тому празднику, какой был в Иудее (12:32). Скорее всего, это был израильский вариант Праздника кущей, который отмечался в Иудее в седьмой месяц (Лев. 23:33—43). Иеровоам вполне осознанно решил дать Израилю определенные религиозные традиции, а для более поздней даты праздника были свои причины. Праздник кущей совпадал с завершением летней уборки урожая (Лев. 23:39), а в Израиле этот сезон начинался позже, чем в Иудее, из–за небольших различий в климате.
Безымянный человек Божий из Иудеи появился в Вефиле в тот момент, когда по случаю этого праздника Иеровоам совершал жертвоприношения. Однако слова пророка были направлены не против праздника, но против жертвенника в Вефиле. Нет в них и осуждения золотых тельцов. Возможно, в поклонении израильтян пока еще не было и тени идолопоклонства. Пророк появился по той простой причине, что в Израиле возникло особое святилище как альтернатива Иерусалимскому храму.
Вефиль был местом, тесно связанным с израильской историей (см.: Быт. 28), и стал еще более известным и популярным, благодаря двум святилищам Иеровоама. Но пророк предсказал, что во время правления Иосии, будущего представителя династии Давида, поклонению у жертвенника в Вефиле будет положен конец. Это пророчество исполнилось лишь три столетия спустя, когда Иосия полностью уничтожил последние следы незаконного богослужения и идолопоклонства по всей территории Израиля и Иудеи. Так это пророчество в самом начале печального отступничества Израиля позволило предвидеть его конец.
Подтверждение истинности пророчества было представлено немедленно: жертвенник распался, а пепел на нем рассыпался. Иеровоам, потрясенный случившимся и тем, что его рука внезапно одеревенела, просил пророка о заступничестве перед Богом и получил его помощь. Демонстрация Божьей силы произвела огромное впечатление на Иеровоама, и он предложил Божьему человеку свое гостеприимство, но, следуя Божьей воле, пророк твердо отказался. Может быть, запрет на вкушение еды и питья слугой Господа был знаком Божьего недовольства тем, что происходило в Израиле. Возможно. Но существует еще более привлекательное объяснение: твердая решимость пророка должна была послужить еще одним знаком для царя, напоминанием о послушании Богу, которое он, как царь, должен был проявлять и в своей жизни, и в управлении государством.
13:11—34 Смерть Божьего человека. История Божьего посланца принимает совершенно неожиданный поворот с появлением пророка–старца из Вефиля. Услышав о том, что произошло у жертвенника, этот пророк из Вефиля решил проявить собственное гостеприимство, от которого Божий человек сначала отказался по той же причине, что и прежде. Но пророк непременно желал, чтобы Божий человек погостил в его доме (нам не говорят, зачем), и прибегнул ко лжи, настаивая на своем. Он уверил Божьего человека, что Бог говорил к нему и отменил прежние Свои указания.
В этой истории нет никаких намеков на то, что пророк из Вефиля был одним из тех обманщиков, которые постоянно «рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних» (ср.: Иер. 23:16; 27:9—16). И действительно, в стихах 20—22 этот пророк принял и произнес истинное слово от Господа. Короче, он изображен как настоящий пророк, который солгал. И эта ложь стоила Божьему человеку жизни. Старец–пророк объявил Божьему человеку о предстоящей тому смерти, которая постигнет его за непослушание, и эти пророческие слова исполнились очень быстро. Пророк из Вефиля очень раскаивался и подтвердил пророчество Божьего человека о жертвеннике и капищах.
Как нам понимать эту странную, поразительную историю? Мы видим одного пророка, который прибегает ко лжи, и другого, который верит в эту ложь, несмотря на данные ему повеления Божьи. Во–первых, этот рассказ отражает трудности, связанные с различением истинного слова от Бога и ложных предсказаний. Во–вторых, большой акцент в нем делается на незыблемости послушания. Божий человек был знаком для Иеровоама и Израиля, ибо его трагический конец стал предупреждением о том, что неповиновение может привести к гибели — гибели всего народа. И в–третьих, эта история показывает, что пророчество не отменяется, что слово Божье обладает созидательной силой, формирует события и направляет их к завершению. Это тот урок, который получил пророк из Вефиля (32).
Однако Иеровоам этот урок не усвоил. Последующие события со всей очевидностью показали, что жертвенник в Вефиле продолжал существовать как знак полного небрежения Божьей волей, а Иеровоам продолжал упорствовать в своем грехе (33), который привел Израиль к полному уничтожению (34).
14:1—20 Иеровоам и пророк Ахия. Здесь мы впервые узнаем, что у Иеровоама была жена и сыновья, а его царская резиденция находилась в Фирце (17), в 6 милях (10 км) к северо–востоку от Сихема.
Иеровоам послал жену с подарками к Ахии пророку, чтобы узнать, что будет с его заболевшим сыном. В таких случаях принято было обращаться за советом к пророкам и платить за их услуги (ср.: 1 Цар. 9:3–9). И жена Иеровоама не сделала ничего предосудительного, однако непонятно, почему Иеровоам не хотел, чтобы во время путешествия в Силом ее узнали. Если они хотели обмануть Ахию, то уловка была бессмысленной, отчасти потому, что старик ослеп, но главное, потому, что Бог ему уже открыл, кто к нему идет и с какой целью. В контексте же важен не мотив обмана, но тот факт, что слепой пророк мог видеть все насквозь. Здесь, как и в предыдущей главе, мы видим, что с Божьими пророками шутить не стоит.
У Ахии было для Иеровоама слово от Господа, и он открывает его еще прежде, чем посетительница заговорила. Бог возвысил Иеровоама, как и Давида, из среды простого народа (7), и, как и Давид, Иеровоам получил царство, которое раньше ему не принадлежало (8). Но на этом сходство между ними и заканчивается. В отличие от Давида, Иеровоам не поступал в соответствии с Божьей волей и не повиновался Богу всем своим сердцем. Напротив, он совершил великое зло, пренебрегая Богом (Меня же отбросил назад), и ввел свой народ в грех идолопоклонства (9).
Итак, решение суда прозвучало. Последовал приговор, состоявший из четырех частей. Во–первых, все мужчины из семьи Иеровоама будут истреблены. Обетование о крепкой династии предусматривало соблюдение непреложных требований (11:38), и теперь оно было аннулировано, о чем сказано с потрясающей силой. Во–вторых, заболевший сын Иеровоама должен был умереть. Он единственный из сыновей Иеровоама будет погребен с честью, и его оплачут, потому что в нем одном Бог нашел нечто доброе. Как ни парадоксально, но единственный лучик света забрезжил там, где мрачное пророчество касалось смерти сына царя. В–третьих, Бог воздвигнет нового царя для Израиля, который осуществит над домом Иеровоама Божий суд. И наконец, весь Израиль будет обречен на окончательную погибель за свое идолопоклонство, которое посеял в народе Иеровоам. Израильский народ будет рассеян по всем землям за реку (т. е. за реку Евфрат) и прекратит свое существование.
Пророчество Ахии рисует печальную картину неосуществившихся возможностей: первый царь независимого Израиля Иеровоам получил от Бога способности сильного правителя, но, вместо того чтобы воспользоваться этими дарами, он увел свой народ на путь, ведущий к катастрофе. Противоречие между возможностями и их осуществлением — постоянная тема в книгах Царств.
Жена Иеровоама вернулась в Фирцу с ответом на свой так и не заданный вопрос. Как только она вернулась, пророчество о ее заболевшем сыне тут же исполнилось. Предыдущая глава не оставила нам никаких сомнений в том, что исполнение остальной части пророчеств будет таким же неминуемым. Гибель Израиля, предсказанная пророком, теперь была неизбежной. Но мы знаем, что все это не произойдет немедленно, ибо Ахия сказал, что конец дому Иеровоама положит новый царь (14а; остальная часть стиха, к сожалению, непонятна). Другими словами, конец династии Иеровоама и конец Израиля наступят в разное время и произойдут они разными путями.
Замечание о смерти Иеровоама (19–20), отсылающее нас к другому источнику, вместе с упоминанием о длительности его царствования и о имени его преемника сходно с другими подобными же сообщениями, типичными для 3 и 4 книг Царств. Вот только длительность правления обычно упоминается в начале рассказа о царствовании монарха, а не в конце его. Но то же произошло и в случае с Соломоном (11:42) и, может быть, по той же причине: в обоих случаях восхождение на престол совершалось необычным путем и поэтому в повествовании о начале правления не оставалось места для стандартной формулы.
14:21–31 Царствование Ровоама. Мы уже встречались с Ровоамом в главе 12, однако тогда главной темой повествования был переход власти в руки Иеровоама. Теперь автор возвращается к Ровоаму, чтобы рассказать отдельно о его царствовании, представляя его словами, которые с этих пор становятся обычной вводной формулой (21).
Благодаря представлению, мы узнаем, что Ровоаму был сорок один год, когда он так глупо ответил на требования северных колен в Сихеме. Его неосторожные советчики, о которых сказано, что они «выросли вместе с ним» (12:8), были, по–видимому, в том же возрасте. Это лишнее доказательство того, что, называя их «молодыми людьми», автор имел в виду лишь уровень их зрелости, но не реальный возраст (см. ком. к 12:8).
Мы также узнаем, что матерью Ровоама была аммонитянка, одна из чужеземных жен Соломона. Удивительно, что наследником Соломона не стал сын фараоновой дочери, которая, похоже, была его главной женой (см. комментарии к 7:8). Может быть, у нее не было сыновей (или же они умерли во младенчестве). Или, как в случае с Адонией и Соломоном, обычный порядок наследования престола был нарушен. Основанием для этого могли стать изменившиеся взаимоотношения с Египтом из–за того, что Шешонк I скрывал у себя Иеровоама (11:40).
В стихах 22—24 представлена картина религиозной жизни в Иудее. В этом отношении ситуация в Иудее была такой же удручающей, как и в Израиле. При Ровоаме широкое распространение получили высоты, ы статуи, и капища. Для израильтян хананейские божки не были чем–то новым, еще в период судей они имели тенденцию поклоняться им (Суд. 3:7).
Единственная разница между Израилем и Иудеей заключалась в том, что Ровоам (в отличие от Иеровоама) не был осужден за личное участие в практике идолослужения. И все же рассказ о вторжении Шешонка I (25–28) сразу после перечисления всех злых дел Иуды имеет определенное значение. Автор явно подразумевает, что египетское нашествие было Божьим наказанием всей Иудее и, в частности, Ровоаму, ибо удар был нанесен в самое сердце страны — разграблены Храм и царский дворец. Царь мог и не быть идолопоклонником, но он нес ответственность за идолопоклонство своего народа. Он не сумел предотвратить духовное разложение своего государства. (См. ком. к 15:3.)
На стене храма Амона в городе Тевец Шешонк I (Сусаким) оставил барельеф, на котором изображена сцена его похода в Палестину. Этот барельеф дает понять, что Шешонк вторгся на территорию не только Иудеи, но и Израиля. Однако автор книг Царств игнорирует последствия этого втор-, жения в царство Иеровоама, но сосредоточивает свое внимание исключительно на потерях, которые понесла Иудея. Ограблению подверглись и Храм, и дворец. Особо упоминаются золотые щиты Соломона (200 больших и 300 малых, согласно 10:16—17), которые Ровоам заменил медными копиями. Этот факт как бы символизирует падение дома Давида. Ровоам, правивший уменьшенным царством, стал легкой добычей для Египта и мог позволить себе только медные щиты там, где Соломон использовал золотые. Размеры государства, безопасность его и богатства — все сократилось во много раз.
Итоги царствования Ровоама также подведены стандартной формулой (29–31).