1:1—11 Призвание Неемии
1:1—11 Призвание Неемии
Как виночерпий у царя (11), Неемия занимал почетное положение при царском дворе. Он, несомненно, был умным и тактичным собеседником и имел возможность оказывать влияние на ход официальных бесед и дискуссий. В начале его рассказа нет никакого намека на желание с его стороны оставить эту привилегированную должность для того, чтобы разделить участь своих соотечественников в далеком и малозначительном Иерусалиме.
В ходе одного, по всей видимости, случайного разговора (2) он узнает о недавнем бедствии, постигшем город. Это известие сильно поразило его (4); отчаяние его было столь велико, что вряд ли оно ассоциировалось с вавилонскими разрушениями за 140 лет до этого. Скорее, речь здесь идет о событиях, изложенных в Езд. 4:7—23, куда они включены ради соблюдения хронологического порядка. Нам неизвестно, находился ли Ездра в Иерусалиме в то время (его причастность к неудачной попытке строительства стен представляется маловероятной), но если бы это было так, то завершение им впоследствии своей миссии стало бы невозможным (см.: Езд. 7:25).
Реакция Неемии на полученное сообщение показывает, что он осознал обращенный к нему призыв Бога на новое служение, к которому он был уникальным образом подготовлен и своим положением, и своими знаниями. Об этом свидетельствует его обостренное чувство единства со своим народом (4, 6—7) и тот факт, что он четыре месяца молился об этой проблеме (2:1) (ясно, что это повествование представляет собой всего лишь краткое изложение). Такой долгий период ожидания говорит о силе веры в Призывающего его и об осознании значения предстоящего дела.
Молитва Неемии (5—11) опирается на богатую богослужебную традицию Израиля: обращенная прежде всего к Богу небес, она тотчас переходит в исповедание личного и общенародного греха (6—7). Только после этого Неемия напоминает Богу о Его заветных обетованиях (8–9) как основании для своей просьбы к Нему, включающей два аспекта: общий (о восстановлении Его народа в прежних благословениях) и частный (о нахождении правильного подхода к царю). Если попытаться увидеть взаимосвязь между этими обстоятельствами и Езд. 4:21, то станет очевидной и потенциальная опасность, которой был чреват этот подход, и — возможность, которая могла быть использована. Понимая, что в действительности было поставлено на карту, Неемия, хотя и был человеком дела, который в другой обстановке начал бы действовать немедленно, теперь поступает мудро, предавая решение проблемы сроков и подхода к царю в руки Бога.