II

7. Теперь, когда ты удостоверился в истинном происхождении внутренней твоей горечи и скорби, тебе следует научиться познавать и причину, для чего это так бывает.

8. А именно: когда мы надлежащим образом вкушаем в сердце своём слово Божие, то поистине чувствуем в себе несказанное утешение, мир и радость. Такое божественное утешение в несравненной степени превосходит всякую радость и славу мира сего и даёт нам предощутить жизнь вечную, ибо сие истинное живое познание Христово являет нам отеческое сердце Божие и огненную, всеохватывающую и всемилостивейшую любовь Его. Когда мы часто ощущаем в себе это утешение, то наша падшая природа не может по своей немощи выдерживать преизобилие таковых высочайших небесных даров; мы начинаем гордиться, как бы в ряду всех людей мы были единственные, коих Бог одарил так высоко, а все прочие люди – ничто. Тогда впадаем мы в духовную гордость, оставляем настоящий источник сих высоких небесных дарований и ниспадаем в самих себя. Такого превратного и злого нашего расположения Бог не может потерпеть, так как оно для нас весьма вредно и является препятствием для нашего спасения и истинного покаяния. Посему Он отнимает у нас небесное утешение и всё то, в чем мы находили радость и отраду, и так глубоко сокрывается от нас, что мы уже не можем ни видеть, ни слышать, ни ощущать Его в своём сердце. Он оставляет нас как бы метаться между небом и адом, так что мы от великой тесноты сердца теряем всякую способность знать, как и за что приняться, веруем мы или не веруем, осталась ли для нас надежда или нет, милостив Бог или немилостив, живы мы или мертвы. Это-то и есть отъятие небесного утешения, описанное в 87-м Псалме. И в другом месте говорит Давид: в смятении моём я думал: «отвержен я от очей Твоих»; но Ты услышал голос молитвы моей, когда я воззвал к Тебе (Пс. 30:23).

9. Это отъятие благодати полезнее для нас, людей, нежели вся слава мира сего, несмотря на то, что нашей природе трудно и тяжело даже на незначительное время лишиться Бога, не чувствовать и не ощущать Его, ибо сие есть страдание превыше всякого страдания. Однако же в этом огненном испытании человек научается истинному смирению, истинному покаянию, научается презирать мир сей и отвращаться от всякого творения и всех преходящих вещей, ибо он убеждается, что в них нет подлинного утешения для души. И хотя сердце наше в такие моменты угнетается адскою тоскою и печалью так, что не может и обратиться к Богу, однако же в человеке всё равно остаётся сокровенная святая скорбь, воздыхание и плач по Богу и Его благодати. Отсюда мы познаём, сколь высочайшее благо есть Бог и что вне Его нет никакого истинного и неизменного утешения. Научиться сему нельзя нигде, как только в этом училище; и это есть то самое высшее, чему только мы можем и должны научиться в сей временной жизни. Ибо кто этого не знает, тот не знает, что? есть Бог и Христос.

10. О, дай Боже, чтобы мы во славу Твою и к нашей неизреченной пользе с радостью принимали и до конца выдерживали сие, подобное выплавке золота, испытание наше и отъятие небесного утешения! Тогда увидим мы чудо из чудес. Ибо человек, очищенный этим испытанием, делается чистейшим золотом, которому не могут уже вредить никакой огонь, никакая вода, ни какое бы то ни было несчастье, ни диавол, ни смерть, ибо он будет уметь надлежащим образом вести себя и в благоденствии, и в злоденствии; не будет ни отчаиваться под крестом, ни возноситься в благополучии, не будет услаждаться самим собою и своими дарованиями, но во всём будет взирать на Источник всякого блага, на Самого Бога, и одну лишь волю Господню – сладостна ли она ему или горька – считать высочайшим своим счастьем и Царством Небесным. Таким образом, и в благополучии, и в злополучии свою единственную радость, мир и утешение он будет полагать только и исключительно в Самом Боге.

11. И посему, находясь в горниле сих испытаний, нам, бедным созданиям, следует просить не столько об избавлении, сколько о терпении и пребывании в смирении. Ибо если мы хоть раз дадим надлежащим образом выжечь и выплавить в себе шлак и нечистоту нашего зла – гордость, сладострастие, сребролюбие, зависть и проч., – то будем потом в состоянии лучше выдерживать и всякое крестное огненное искушение (ср.: 1 Петр. 4:12) и сможем совершенно растворить свою волю в воле Божией. Но так как мы, немощные люди, слишком слабы и не хотим выдерживать сие испытание, то и желаем часто избавиться от него раньше, нежели очистимся. И если бы Бог не удерживал нас в горниле сих страданий против нашей воли, то мы убежали бы от Него, нисколько не заботясь о том, действительно ли мы переплавлены и очищены, или нет. Мы уподобились бы детям, которые убегают от горячей воды, когда их купают, хотя они ещё не вымыты как следует. Но Бог лучше нас знает, что нам хорошо и полезно; и потому Он определил для нас такую продолжительность несения нашего креста, чтобы Его воля полностью свершилась над нами. Итак, будем просить Его более о терпении, нежели об избавлении.

12. При этом мы должны надеяться и верить в несомненное избавление, ибо сие есть вечная истина, открытая в слове Божием: не навек оставляет Господь. Но послал горе, и помилует по великой благости Своей. Ибо Он не по изволению сердца Своего наказывает и огорчает сынов человеческих (Плач 3:31–33). Повторяй сии слова часто в сердце своём. О правильном же употреблении слова Божия следует сказать, что оно заключается не в том, чтобы выучить многие тексты Священного Писания, а в том, чтобы надлежащим образом воспринять в сердце и постигнуть хотя бы одно его изречение. И тогда, убедившись в одном, ты уже будешь твёрдо верить и всему, о чём говорит Писание; и если найдёшь утешение в одном изречении, то уже станешь почерпать его и из всех. Также в искушениях своих часто прочитывай 87-й Псалом; ты увидишь, как прекрасно изображено здесь твоё сердце. Из сего Псалма ты познаешь и уразумеешь, что и до тебя были люди, угнетаемые сею душевною скорбью; однако же Бог помог им и снова даровал им радость, как за этим Псалмом сразу же следует Псалом 88-й, в котором говорится: милости Твои, Господи, буду петь вечно (Пс. 88:2). Сие сбудется и на тебе: только твёрдо веруй в это. Знай, что от века терзающий сердца? беспокойный дух никогда не перестаёт метать в людей свои огненные стрелы, но всегда, как истинный враг человека, терзает души и мучит их страхом, ужасом, скорбью, нетерпением, сокровенными внутренними хулениями, сомнениями, неверием и злыми помыслами, которые восстают в сердце, как волны одна за другой в бушующем море, когда бездна бездну призывает (Пс. 41:8): то страх, то ужас, то тоска, и нередко такая тоска, что нет ничего во всём мире, что могло бы возвеселить сердце человека, проходящего сии горькие испытания. Поистине, то, что радует других людей, то огорчает его, так, что весь мир со всеми его удовольствиями составляет для него тяжкий крест; даже и Сам Бог становится ему в тягость, как об этом говорит Иов: отступи от меня (Иов 7:16). И самою крайнею точкою сего искушения является то, когда в совести его изрекается: нет ему спасения в Боге (Пс. 3:3).