В. Связь с классическим пророчеством

В. Связь с классическим пророчеством

Библейскую апокалиптику следует рассматривать как часть библейского пророчества. Упомянутые нами апокалиптические части книг Исайи, Иезекииля, Иоиля и Захарии находятся в середине пророческих вестей. Первоначально Книга Даниила занимала место в еврейском каноне среди прочих пророческих сочинений (статья Г. Хазела в DARCOM, vol. 2; р. 150), а Иисус назвал ее автора «пророком Даниилом» (Мф. 24:15). Заключительная книга Библии, от которой произошло слово «апокалипсис», названа «книгой пророчества сего» (Откр. 22:19).

За исключением Книги пророка Даниила, литературные произведения от Книги Исайи до Книги Малахии обычно называются классическим пророчеством. Они были созданы необычной когортой еврейских деятелей — пророками.

Пророк (наби) был посланником или вестником Яхве. Он или она «воздвигались», отделялись и наделялись особыми способностями, чтобы нести «слово Господа» Его народу, а иногда и соседним народам. Пророк говорил от имени Яхве, смело возвещая вести, открытые Ему Господом, часто с риском для собственной жизни.

«Слово Господа», возвещавшее Божественную волю, охватывало широкий круг тем. Многие пророчества были посвящены текущим проблемам; пророки обличали господствующие в обществе грехи, такие как пьянство, идолопоклонство и подражание языческим обычаям соседних народов, а также угнетение бедных, несправедливость, взяточничество, безнравственность и духовную апатию, тем самым призывая отдельных людей или нацию в целом к покаянию. Такие вести не предсказывали, а бичевали пороки, и они составляют значительную часть классического пророчества.

Однако другие пророчества были предсказательными по своей сути. Они предсказывали возникновение и падение царей и священников или бедствия, которые Господь собирался навести на город или народ. Иногда они возвещали суд Яхве над другими народами или городами за пределами Израиля. Сроки, предсказываемые пророками, в одних случаях были короткими (40 дней, Иона 3:4), ограничивались конкретным числом лет (40 лет, Иез. 4:6), тогда как в других случаях они простирались далеко в будущее.

Особенно важная фраза в предсказательном пророчестве — это «день Господа». Она предсказывает излитие ярости и гнева Яхве на город, Его народ, чужеземный народ или всю землю (например, Ис. 2:12; 13:6; Иез. 30:3; Ам. 5:18; Соф. 1:14).

Не все предсказания предвещали гибель. Еврейские пророки предсказали не только плен Иерусалима или народа иудейского, но также и последующее возвращение из плена и возрождение земли, а также наказание врагов Израиля, которое совершит Яхве.

В Новом Завете нет ничего сопоставимого с классическим пророчеством. Однако Иисус из Назарета проповедовал, учил и жил, как пророк. Многие из живших в Его время видели в Нем пророка или даже одного из воскресших древних пророков. Иисуса можно по праву считать кульминацией служения ветхозаветных пророков. Среди Его вестей мы также находим предсказания. В новозаветной Церкви пророчество продолжалось как один из даров Духа (1 Кор. 12:10; Еф. 4:11); однако роль пророка неизбежно изменилась — ведь получателем Божественных вестей стала не нация, а Церковь (см. Духовные дары IV.A–B; VIII. А, Б).

Мы должны рассматривать апокалиптику в этом достаточно широком контексте библейского пророчества. Библейская апокалиптика относится к предсказательным материалам библейского пророчества, но это лишь одна из его частей, а не конечный итог.

Как мы уже ранее отмечали, библейская апокалиптика во многом соприкасается с классическим пророчеством, но если сопоставить одно с другим, начинаешь понимать, что лучше их не смешивать. Читая книги Даниила и Откровение, мы сразу чувствуем и понимаем, что имеем дело с совершенно иной областью — как по форме, так и по содержанию. То же самое происходит при чтении Ис. 24, Иез. 38, Иоил. 2, Зах. 9, Мф. 24 или 2 Фес. 2. Не то чтобы эти отрывки были написаны другими авторами, но сам стиль изложения заметно меняется. Даже при беглом сравнении читатель понимает, что автор переходит с прозы на поэзию в рамках одной и той же книги или даже с повествования на словесные картины.

Но в то же время невозможно провести четкой и определенной разграничительной черты между классическим пророчеством и библейской апокалиптикой. Мы видим взаимосвязь между ними на разных уровнях. Так, видения и сны, столь характерные для книг Даниила и Откровение, в какой–то степени также имеют место в других пророчествах: Амос сообщает о символических видениях (Ам. 7:7–9; 8:1–3). Иезекииля, современника Даниила, также сопровождает неземная личность (Иез. 40:3). В Зах. 4 появляется ангел, который беседует с пророком и дает истолкование полученного им видения.

Однако вопрос не в том, можно ли найти в классическом пророчестве некоторые черты, характерные для апокалиптики, а в явном преобладании этих черт в библейской апокалиптике. Кроме того, помимо этих сходств мы также видим явные различия между классическим и апокалиптическим пророчеством с точки зрения самих предсказаний.

Пророчество содержит предсказания, относящиеся в основном к той эпохе и местности, в которых жил пророк. Лишь в некоторых случаях эти пророчества более полно исполнятся в конце века. С другой стороны, апокалиптика охватывает все эпохи, всю человеческую историю.

Другое фундаментальное отличие заключается в характере соответствующих пророчеств. Неапокалиптические предсказания ожидают будущего, которое будет логическим и прямым следствием существовавших во времена пророка условий, тогда как библейская апокалиптика преимущественно предсказывает такое будущее, которое врывается в настоящее.

Принцип условности также видоизменяется применительно к неапокалиптическим пророчествам и апокалиптике (см. II.Б).