В. Реформация

В. Реформация

Реформаторы по–новому взглянули на Евангелие в свете Священного Писания, однако их подход к закону сохранил ярко выраженные антропологические черты, характерные для средневековья. Принимая закон как выражение воли Божьей, Мартин Лютер (1483–1546) считал, что Божья воля во многом воспринимается через естественный закон, который открывается нашему разумению посредством таких гражданских установлений, как семья и государство. Вслед за этим мы познаем богословское назначение закона. Лютер считал, что человечеству закон несет осуждение, а у Бога он пробуждает гнев.

Он усматривал непреодолимое различие между законом и Евангелием. Это различие выходит за рамки обычного понимания того, что закон — это Божественное «нет» грешным людям, тогда как Евангелие — это Его «да» раскаявшимся грешникам. Но из этой диалектической взаимосвязи закона и Евангелия Лютер вывел целую теологию оправдания, предопределения и этики. Это вовсе не означает, что он отвергал закон, ибо в его глазах закон оставляет оправданного грешника таким же грешником и приводит его к признанию своего отчаянного положения. Благодать дает ответ.

В своем «Комментарии на Послание к Галатам» Лютер утверждал, что весь закон, обрядовый и нравственный, «полностью аннулирован» для христианина, который мертв для закона. Однако, с другой стороны, закон остается, и плоть должна подчиняться ему. Главной темой Лютера была христианская свобода. Христиане свободны от закона в совести, но не в плоти, где он должен воистину оставаться в силе.

Закон, как учил Лютер, нужен как нечестивым, так и христианам. Он стесняет свободу грешника в его злых делах, но и христиане также получают от него пользу, поскольку никто не благочестив от природы. Кроме того, закон учит, как распознавать грех и как сопротивляться злу. И то, и другое важно для христианской жизни.

Внутри Реформации существовали и другие направления. Ульрих Цвингли (1484–1531) запомнился своими социальными взглядами, а Жан Кальвин (1509–1564) — как основатель современного евангелического движения.

Цвингли рассматривал закон «не иначе, как проявление воли Божьей — вечный, как вечна Божья воля». Закон Божий сделал все человечество виновным и достойным смерти, но уповающие на Христа «не могут быть прокляты законом». Следовательно, верующий человек, умерший для закона и живущий для Христа, больше не нуждается в законе, ибо «ему угодно то, что угодно Богу». В то же время христиане свободны от законов, по которым совершалось богослужение. Поскольку Иисус исполнил закон, он «больше не может осуждать грешников». В момент обращения верующий «освобождается и становится дитем Божьим». Страх перед законом и смертью больше не довлеет над ним.

Кальвин рассматривал закон с двух позиций: естественный закон, написанный в человеческой совести, и письменный закон. Письменный закон наставляет в совершенном правосудии и совершенной жизни. Это зеркало, в которое мы видим наши грехи, ибо он открывает Божью волю и показывает, что мы не соответствуем Его идеалам. Спасение приходит не через исполнение закона, поскольку в наших делах нет справедливости. Оно приходит через отпущение грехов. В то же время закон имеет несколько назначений: он обвиняет грешников, назидает верующих, раскрывает человеческую греховность, ведет к благодати и Христу, защищает общество от беззаконников, показывает Божью праведность, учит, что Бог — Отец всех людей, и призывает верующих к добрым делам. Следовательно, закон важен, поскольку он (1) указывает на правосудие Бога, обличая всех в неправедности и грехе, (2) сбивает с людей спесь, давая им возможность принять Божью милость и уповать исключительно на Его благодать, (3) возвещает о Божественном наказании за грех, которое есть смерть. В целом закон полезен для христиан, ибо напоминает им о том, что приемлемо для Бога и как быть праведным перед Господом.

В любом обзоре Реформации необходимо упоминать о движении под названием Радикальная реформация. Его руководителей называли радикальными реформаторами. Они представляли то крыло Реформации, которое отвергалось основными реформаторами, но влияние которого впоследствии широко распространилось. Одним из руководителей этого движения был Конрад Гребель — швейцарский реформатор, считавший реформы Лютера недостаточными. С его точки зрения акцент нужно делать не на законе, написанном на каменных скрижалях, но на законе, написанном на скрижалях сердца. Бальтазар Губмайер — пожалуй, наиболее талантливый из радикальных реформаторов — ссылался на то, что он называл «различимыми целями» закона: угроза осуждения и гибели для плоти, свидетельство против греха и наставление на путь благочестия.