Речь Стефана перед обвинителями

Вдохновенный Стефан произнес защитительную речь перед судьями. На первый взгляд, его речь представляла собой просто пересказ истории еврейского народа, от призвания Авраама Богом до освящения Храма Соломоном (Деян 7:1–53). Однако через изложение истории народа Божия Стефан дал ясный ответ своим обвинителям; более того, он сам выступил обличителем членов Синедриона.

Во-первых, Стефан вступил в полемику с бытовавшим у иудеев пониманием Иерусалимского храма как единственного места, где присутствует Бог. На основании Писания он напомнил, что Бог открывал Себя не только в Иерусалиме и на Святой Земле, но и всюду, где бы ни находились верные Ему: Аврааму Бог явился в Месопотамии[406] и Харане, Моисею — в Мадианской пустыне на горе Синай. До времен Соломона храма не существовало, у евреев был только походный храм-шатер, который Бог повелел сделать Моисею, — скиния (Деян 7:44–47). Всемогущего Бога Творца невозможно ограничить никаким местом: «Небо — престол Мой, и земля — подножие ног Моих», процитировал Стефан слова Книги пророка Исайи (Ис 66:1–2; Деян 7:48–50)[407]. Чрезмерное почитание Храма грозило опасностью идолопоклонства, то есть поклонения некоему вымышленному «иудейскому Богу, живущему в Иерусалиме, а не Богу, обителью Которого является вся вселенная»[408]. Вспомним также слова Христа о том, что поклонение Отцу не будет «привязано» к тому или иному конкретному месту, но будет происходить «в духе и истине» (Ин 4:23–24)[409].

Вторая мысль, которую хотел донести Стефан: на протяжении всей истории избранные Богом люди встречали ожесточенное сопротивление со стороны прочих израильтян. Так, братья Иосифа из зависти продали его в Египет, а вышедший из Египта еврейский народ постоянно роптал на великого пророка Моисея. Отвергая истинного Бога, они предпочитали служить идолам, золотому тельцу и Молоху (Деян 7:39–43; Ам 5:25–27). Стефан указывал, что такая непокорность Богу сохраняется в иудеях до сих пор. Он прямо обличил своих судей, членов Синедриона, в убийстве Праведника, посланного к ним Богом, — Иисуса Христа. Этим они показали себя преемниками убийц пророков и осквернителей Закона Божия, которые «приняли закон при служении Ангелов и не сохранили» (Деян 7:51–53; ср. притчу о злых виноградарях Мф 21: 33–46)[410]. Стефан завершил свою речь экстатическим восклицанием — ему открылось видение прославленного Христа: «Я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян 7:56).

Мы видим, что, в то время как апостолы акцентировали преемственность и общность христианства с иудаизмом, Стефан выставил на первый план различия, обозначившиеся уже в учении Самого Христа. Эти различия во многом способствовали вынесению Иисусу Христу смертного приговора от иудейских руководителей. Диакон Стефан первым осознал, что христианство призвано стать свободным от иудейских национальных ограничений. Своей речью Стефан «бросает вызов привилегиям, обладателями которых считали себя иудеи; логика его аргументации открывает дверь широкомасштабной христианской миссии среди язычников»[411].