5:19–47 Отец и Сын

5:19–47 Отец и Сын

В ст. 19—23 представлен ответ Иисуса на упрек иудеев, что Он делает Себя равным Богу. Выражение истинно говорю указывает на особое значение следующих за ним слов (как и в ст. 24). Характер употребления Иисусом слова Сын вытекает из Его обыкновения называть Бога Своим Отцом. Иисус приводит четыре довода в поддержку Своего утверждения: Сын творит точно так же, как Отец (19); Отец посвящает Сына в Свои планы (20); Сын, как и Отец, способен оживлять (21); Сын получил от Отца право судить (22). Такая последовательность доводов, подтверждающих статус Сына, преследует две цели: вызвать у слушателей удивление (20) и дать им возможность чтить Сына, как они почитают Отца. Первое само по себе привело бы только к почитанию чудотворца, но второе исправляет эту ошибку и указывает на истинный статус Сына. Из четырех доводов, приведенных выше, тот, который сосредоточен на любви Отца к Сыну (20), — наиважнейший. Он дает основание для явления всего сотворенного Отцом через Сына.

Уверенность в том, что Отец воскрешает мертвых (21), находит подтверждение как в Ветхом Завете, так и в талмудистской литературе. И хотя первоначально это утверждение относилось к последнему физическому воскрешению, возможно, в нем присутствовала и идея духовного воскрешения. Из ст. 25 следует, что мертвые, которые слышат Сына Божьего, — это те, кто духовно откликается ныне, хотя ст. 28,29 относятся к концу времен. Главное здесь то, что Сын властен оживлять, как оживляет Отец. Ст. 22 не противоречит 3:17. Высказывание в 3:17 исключает суд как главную причину миссии Иисуса, а данное утверждение указывает на право Сына судить, когда это необходимо.

Второе важное положение, заключающееся в ст. 24—29, предваряется замечанием, объединяющим слушание и веру. Такое сочетание необходимо для получения жизни вечной. Кроме того, в нем проявляется тесная связь между тем, чему учит Иисус, и тем, ради чего Его послал Бог. Жизнь венная определяется здесь как переход от смерти к жизни. Такое представление о жизни лежит в иной плоскости, чем та, в которой властвует смерть. Возможно также, что ст. 25 относит тех, кто физически перешел от смерти к жизни, ко времени служения Иисуса, но слова и настало уже, по–видимому, противоречат такому толкованию. Заслуживает внимания, что, говоря о воскресении (25), Иисус применяет титул Сын Божий, а говоря о суде (27), — титул Сын Человеческий. Второй титул, в отличие от первого, не имеет в греческом языке артикля и в широком смысле может означать человеческую природу Иисуса. Суд будет вершить Тот, Кто хорошо знаком с родом человеческим. Время, о котором говорится в ст. 28, не совпадает с упомянутым в ст. 25, ибо здесь подразумевается последнее воскресение. Контраст между воскресающими из добра и воскресающими из зла означает, что, хотя верующие уже осуждены, они могут предвкушать полноту физического воскресения, тогда как делавшим зло (вероятно, неверующим) не остается ничего, кроме ожидания осуждения. В ст. 30 Иисус обосновывает праведность Своего суда согласием с пославшим Его Отцом. Несмотря на то что суд отдан Сыну, он полностью соответствует воле Отца. Следующий раздел (31—47) посвящен свидетельству об Иисусе.

Иисус не нуждается в том, чтобы свидетельствовать о Себе, так как Его воля тождественна воле Отца (31,32). В Его случае свидетельство о Себе было бы лжесвидетельством, ибо таковое могло означать, что Ему необходимо отличать Себя от Отца. Это не противоречит 8:14, где Иисус отвергает абсурдное предположение, что Его свидетельство может противоречить свидетельству Отца. Здесь другой, свидетельствующий о Мне, — Отец, чье свидетельство всегда истинно.

Свидетельство Иоанна Крестителя было ценным, но недостаточным (33—35). Свидетельство Иоанна, конечно, приводило некоторых к Христу, но предположение, что Иисус мог зависеть от этого свидетельства, совершенно недопустимо. Свидетельство Иоанна сравнивается со светильником, но сам он не был светом, хотя и указывал на свет. Целью всякого свидетельства является спасение людей, что возможно только посредством веры в Иисуса (24).

Далее Иисус обращается к свидетельству Своих дел (во множественном числе). Это дела особого рода, потому что их поручил совершить Отец. Именно по этой причине свидетельство дел Иисуса больше свидетельства Иоанновых слов. Но это свидетельство попало на бесплодную почву. Отец засвидетельствовал об Иисусе, но люди не услышали Его голоса и не ощутили Его присутствия (37). Стал очевидным тот факт, что из–за неверия людей слово Божье (прежде всего Писание) перестало пребывать в них, и это наблюдение позволяет перейти к следующему разделу.

Те, кто не верил в Иисуса, не пренебрегали Писаниями. Ст. 39 указывает на пресловутое усердие иудеев в изучении Торы. Проблема заключалась в их уверенности, что этого достаточно для спасения. Но они изобличили себя, отказавшись признать свидетельство об Иисусе — главной цели Писаний. В ст. 40 эта мысль выражена со всей определенностью: они сознательно отвергли Иисуса, Который есть источник жизни. Это равносильно утверждению, что они духовно мертвы. Иисус не принимал ни человеческого свидетельства, ни человеческой славы (41). У Него не было официального разрешения на эту миссию. Слушавшие Его иудеи так и не поняли, что миссия Иисуса была утверждена Самим Богом (43).

Слова о любви к Богу в ст. 42 могут означать любовь людей к Богу или любовь Бога к людям, или, может быть, и то и другое. Наиболее вероятно, что в данном контексте подразумевается отсутствие любви к Богу у иудеев. Они больше заботились о человеческой славе, чем о славе от Бога (44). Они являли полную противоположность истинным иудеям, о которых говорит Павел в Рим. 2:29. Апеллируя к Моисею, Иисус затрагивал больное место этих любящих Тору иудеев. На последнем суде сам Моисей будет их обвинителем. Хотя в Торе немного конкретных указаний на Мессию, ее подспудный смысл состоял в подготовке пути для грядущего спасителя (46). Во всем своем изучении Писания они упустили самое важное. Иисус прямо заявил, что они не верят написанному Моисеем (47). При всей их преданности изучению Писаний, в действительности они не верили тому, что в них сказано. Вероятно, набожным иудеям было нелегко понять это различие, а не поняв этого, они не могли поверить в справедливость слов Иисуса.