10:1 — 11:14 Интерлюдия между шестой и седьмой трубами

10:1 — 11:14 Интерлюдия между шестой и седьмой трубами

Когда речь шла о печатях, Иоанн как бы поставил скобки между шестой и седьмой печатями; такой же прием он использовал в промежутке между шестой и седьмой трубами. Однако если первая пауза была призвана дать людям время почувствовать, как Бог оберегает Свой народ в ходе мессианских судов, то в данном случае ее цель лишь упоминается в коротеньком пророчестве (11:1—2). Она совершенно иная. Во–первых, седьмая труба возвестила со всей определенностью о близости конца времени (1—7). Во–вторых, миссия Иоанна как пророка заново подтверждается и даже расширяется (он должен пророчествовать о народах, и племенах, и языках, и царях многих). В–третьих, задача, поставленная перед Церковью в годину испытаний, сформулирована ясно и просто: нести свидетельство Христа тем, кто не принял Его Благую весть (11:3–13). Здесь впервые появляется фигура антихриста (11:7), и становится очевидной двойственная природа последнего испытания: суды Божьи над Его противниками и война против Церкви приверженцев антихриста. Не дается никаких обещаний по поводу того, что ее можно избежать, но конец истории — триумф Церкви и обращение в веру многих.

10:1—11 Близость конца. 1 Сильный ангел иногда отождествляется с Христом, однако маловероятно, что Иоанн говорил о Господе как об одном из ангелов. Язык этого видения отсылает нас к Дан. 10:5—6 и 12:7. 2 Книжка раскрытая (малый свиток). Опираясь на ст. 11, можно говорить, что в ней записаны все другие видения Откровения. 3 Семь громов не исходили из уст ангела, но следовали за его восклицанием. Вероятно, они могли исходить от Бога или Христа (как и повеление в ст. 4). 4 Иоанну запрещено записывать послание, связанное с громом. Что это была за весть и почему ее нельзя было открыть, интриговало комментаторов во все века. Возможно, подразумевается, что воля Божья гораздо выше того, что можно выразить в пророчестве.

5 Ангел стоял на море и на земле, потому что его весть носила глобальный характер. 6—7 Суть этого утверждения в том, что времени уже не будет. Замысел Бога относительно человечества, открытый пророкам, ныне готов к свершению; когда седьмой ангел протрубит, совершится тайна Божия. Тайна эта не есть нечто мистическое, но намеренно сокрытый Им от безбожного мира Его замысел. Его суть и содержание раскрываются и прославляются в 11:15–18.

8—11 Сначала Иоанну было запрещено записать послание, теперь ему дается повеление возвещать все другие. Эта часть видения вызывает ассоциации с Иез. 2:9 — 3:3. Как и у Иезекииля, съеденная книжка была и сладка, и горька одновременно, иллюстрируя (конечно, в Откровении) причудливую смесь радости и страдания как результата познания открывшихся благословений и судов Божьих.

11:1—2 Охрана Церкви. В этом коротком пророчестве говорится о том, что производится обмер Иерусалимского храма и поклоняющихся в нем, чтобы обеспечить им защиту и охрану в период испытаний (ср.: Иез. 40:3—4 и Ам. 7:7—9). Внешний двор храма для язычников и город отданы на откуп разрушительным языческим силам. Маловероятно, что Иоанн хотел, чтобы это пророчество было истолковано буквально (город и храм были уничтожены при жизни предыдущего поколения) или рассматривалось как профетическая притча. Скорее всего, как и в гл. 7, он, по–видимому, использовал более раннее еврейское пророчество; оно не было исполнено буквально, но сообщило истину о безопасности Церкви в период страданий. Тот же прием адаптации, вероятно, использован и в пророчестве в ст. 3—13.

1 Храм Божий, и жертвенник, и поклоняющиеся в нем однозначно свидетельствуют о том, что речь идет о Церкви (ср.: 1 Кор. 3:16). 2 Аналогичным образом внешний двор и святой город в совокупности представляют мир вне Церкви. Это резкая перемена, но ст. 8 показывает, что некогда святой город ныне стал на один уровень с Содомом, Египтом — преследователем народа Божьего и агрессивной империей, которая развязала войну против Мессии. Сорок два месяца из ст. 2 соответствуют 1260 дням из текста 12:6, а время, времена и полвремени из 12:14 эквивалентны трем с половиной годам правления антихриста, и все эти исчисления встречаются в пророчествах Даниила (см.: Дан. 7:25; 9:26–27; 12:7).

11:3–14 Пророчество о двух свидетелях. Оно трактуется в соответствии с теми же принципами, что и ст. 1—2. Ветхий Завет завершается пророчеством о возвращении Илии в конце времени (Мал. 4:5—6). Знаменитый раввин Иоханан бен–Заккай, современник Иоанна, автора Откровения, писал, что Бог сказал Моисею: «Если Я пошлю пророка Илию, то вы оба должны пойти». Подобного рода отождествление не противоречит описанию свидетелей в ст. 5—6. Хотел ли Иоанн сказать нам, что Моисей и Илия сами вернутся и выполнят поручение, описанное в этом отрывке? Нет, есть основания полагать, исходя из ст. 1—2, что это видение следует понимать иносказательно. Иоанн в ст. 4 представляет пророков с позиций текста Зах. 4; «две маслины» представляют первосвященника Иисуса и Зоровавеля, а светильник — это Израиль. Вместо одного светильника стало два, как и две маслины, и они изображают Церковь с ее профетическим потенциалом. Светильников уже было семь, и они символизировали семь церквей в римской провинции Малой Азии (1:12; 2:1); в данном случае переход от одного к двум соответствует двум пророкам. Когда же в ст. 7 говорится, что зверь «сразится с ними» и убьет их и что многие из народов, и колен, и языков, и племен будут смотреть на трупы их и радоваться, посылая дары друг другу (9—10), очевидно, что образ двух пророков, замученных в Иерусалиме, становится символом попытки мировых сил сокрушить Церковь Божью. Однако ликование это преждевременное (11 — 12)!

3 Свидетели облечены во вретище, потому что их весть о суде призывает к покаянию. Параллелью этому месту является 14:6–7.

5—6 Необычайная сила свидетельствующей Церкви раскрывается на примере сопоставления с Илией и Моисеем. Пожирающий огонь вызывает ассоциации с огнем в 4 Цар. 1:10—11; превращать воды в кровь и поражать землю всякою язвою (см: Исх. 7–12).

7 Здесь в Откровении впервые упоминается зверь, выходящий из бездны. О нем говорится как об уже хорошо знакомом, однако более полное описание зверя встретится только в гл. 13 и 17, а в 13:7 снова упоминается война зверя с Церковью. О бездне см. коммент. к 9:8. 8 Великим городом называли Иерусалим (ср.: 1–2), который ныне превратился в то, что Джон Беньян назвал «ярмаркой тщеславия» (М. Kiddle, The Revelation of St. John [Hodder and Stoughton, 1940], p. 185). Далее повсюду в тексте это выражение (великий город) используется для обозначения Рима (16:19; 17:18; 18:10–24). Одним росчерком пера Иоанн отождествил Иерусалим с Содомом, Египтом, городом антихриста и мира, который отверг и убил Сына Божьего.

9—10 Евреи и язычники объединяются, празднуя свою очевидную победу над Церковью. Отказ выдать тело для захоронения обозначает высочайшее оскорбление, которое можно нанести человеку (см.: Пс. 78:3). 11 Церковь сокрушена врагами в течение трех дней с половиною, это явный намек на три с половиной года испытаний, который одновременно были и временем наиболее мошной проповеди Евангелия. По сравнению с этим победа антихриста не представляется вообще победой. Вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои (почти точная цитата из Иез. 37:10) — иносказание об оживлении национального дух Израиля. Это «воскресенье» поэтому можно рассматривать как показатель столь мощного возрождения, что весь мир наполнился благоговейным ужасом; но в контексте апостольского учения о воскресении мертвых и преображении живущих (1 Кор. 15:51–52; 1 Фес. 4:14–18), вероятно, речь идет о «первом воскресении» (20:5). Великое землетрясение в ст. 13 (ср.: с 6:12 и 16:18) знаменует собой время конца перед установлением небесного царства. 13 Число семь тысяч вполне может указывать на десятую часть населения Иерусалима в I в. н. э. Говоря об Иерусалиме как всемирном городе, Иоанн мог не менять эту цифру, поскольку выражение семь тысяч воспринималось как обозначение любого большого числа. Выжившие воздали славу Богу небесному, то есть эти события побудили покаяться и тех, кто ранее не исповедовал Господа (ср.: Нав. 7:19).