Книга Деяний как историческое повествование
Книга Деяний как историческое повествование
Историческая достоверность Книги Деяний в наше время часто подвергалась сомнению, прежде всего вследствие неверных толкований этой книги. Согласно популярной одно время среди исследователей XX в. точке зрения, Книга Деяний была написана на значительно более поздней стадии развития Церкви с целью попытаться (здесь проводилась параллель с пропагандистской акцией) скрыть противоречия и примирить разделения, существовавшие тогда между иудео–христианской партией Петра и языческо–христианской партией Павла, ибо упоминание об этом конфликте считалось неприятным. Однако, несмотря на то что определенные проблемы (в связи с включением язычников в движение, которое зародилось в русле иудаизма) тогда, несомненно, имелись, ныне признается, что Книга Деяний рассматривает их достаточно откровенно, и ее автор не стесняется говорить о разделениях и затруднениях первой христианской общины (см., напр.: 15:36–41).
Другое неверное толкование касается того, как изображен в Книге Деяний апостол Павел. Ожидать от книги объемного отражения Павловой мысли в той мере, в какой она просматривается в посланиях апостола, невозможно; здесь приходится довольствоваться лишь ее фрагментарным изображением. Вопрос в другом: до какой степени портрет Павла, вышедший из–под пера Луки, соответствовал реальности? Речь в Афинах (гл. 17) обычно используют в качестве аргумента, указывающего на некое несоответствие портрета Павла в исполнении Луки и «реальности». Павел, пишущий в Первом послании к Коринфянам, что ему недостает красноречия, изображен в Книге Деяний блестящим оратором и философом, выступавшим в Афинах, одном из средоточий культуры и учености античного мира. Утверждается, к тому же, что в своей речи апостол, если и не одобряет, то извиняет языческое идолослужение, чего реальный Павел никогда не делал. Ни одно из этих соображений не выдерживает критики. Павел, далеко не безупречный оратор, был высмеян афинянами, слушавшими его послание. Лука отмечает обращение к Богу лишь малой группы уверовавших в Афинах (вряд ли такое повествование можно назвать попыткой что–то присочинить и приукрасить, чтобы поразить читателей Книги Деяний). В другом эпизоде Павел изображен говорящим столь долго, что некий слушатель, согласный с ним во всем, заснул (20:7—12)! Что касается «сочувственного» отношения к идолослужению в Афинах, то данный аспект речи Павла является по сути дела замаскированной атакой на всякое идолослужение, а вовсе не поощрением его, и соответствует позиции, занимаемой Павлом по прибытии в этот город (см.: 17:16 и коммент. к 17:16—34), а также позиции, отраженной в его посланиях.
Обрисованное в творении Луки «широкими мазками» подтверждает, а не умаляет уверенность в историчности Книги Деяний. То же справедливо и в отношении частных деталей. Здесь много, казалось бы, излишних, с точки зрения общей концепции книги, исторических подробностей, включение которых указывает на надежный источник информации. Аккуратность передачи топонимических деталей и точность употребления личных имен и титулов в Книге Деяний все более подтверждаются по мере того, как археологи и историки открывают и пускают в обращение все новые и новые археологические данные. Обширный реестр таких данных приводится в монографии Hemer С, The Book of Acts in the Setting of Hellenistic History (Mohr, 1989), главы 4 и 5. Книга Деяний не лишена исторических загадок (см. ниже: коммент. к 5:33—39 и трудные вопросы, касающиеся гл. 15 и Послания к Галатам), но в целом это творение дошло до нас в качестве надежного источника исторических данных о времени и событиях, нашедших в нем свое освещение.