16:6 — 18:22 Второе путешествие становится миссионерским

16:6 — 18:22 Второе путешествие становится миссионерским

16:6—10 Под водительством свыше. Где–то на этом пути поход, предпринятый с целью укрепления местных церквей, превратился в смелое миссионерское предприятие, поначалу не совсем удачное. 6 Миссионеры прошли через Фригию и Галатийскую страну или «Фригийскую область провинции Галатия» (см. также: 18:23). Они предполагали проповедовать в Асии (ориентировочно в границах современной Турции), но были удержаны от этого Духом Святым. 1 И снова, когда они пытались было отправиться в Вифинию, Дух не допустил их, так что им пришлось сойти в Троаду. Фраза Дух Христов (NIV), быть может, подразумевает видение Господа. Хотя Павел путешествовал с Силой, который, как мы знаем, был пророком (15:32), и все повеления свыше могли передаваться через него. 9 В Троаде именно Павел получил более точное указание, когда в видении ему предстал некий муж, Македонянин, прося его о помощи. 10 Заключив, что все это происходило не во сне, миссионеры приготовились к переходу. Вероятно, сам автор присоединился к этой группе в Троаде. На это указывает местоимение мы: впервые в этой книге рассказ ведется от первого лица. Так называемые «мы–отрывки» составляют тексты 16:10–17; 20:5 — 21:18; 27:1 — 28:16.

16:11—40 Павел и Сила в Филиппах. 11,12 Подробное описание путешествий характерно для последней части Книги Деяний. Город Филиппы, пусть и не столичный для той части Македонии, являлся римской колонией, и его жители пользовались теми же правами, что и граждане самого Рима.

13 Подтекст фразы мы вышли за город… где по обыкновению был молитвенный дом можно было бы принять за указание на синагогу, но, во–первых, более точный перевод здесь: «…где… совершалась молитва», а, во–вторых, в этой связи часто указывают на то обстоятельство, что без обязательного наличия десяти мужчин синагога не учреждалась. Тем не менее Павел и бывшие с ним по своему обыкновению разговаривали сначала с собравшимися там для молитвы живому Богу иудейскими и богобоязненными женщинами (см. также: 16:16). 14,15 Одну из этих женщин звали Лидия, происходила она из города Фиатир и торговала багряницею. Хотя это имя и говорит, что в прошлом эта женщина была служанкой или рабыней, тем не менее указание на ее домашних и наличие у нее возможности пригласить людей войти в ее дом свидетельствуют о ней, как о женщине незамужней и не стесненной в средствах. Выражение чтущая Бога, вероятно, означает, что она была прозелиткой, поклонявшейся иудейскому Богу (см.: коммент. 10:2). Во втором путешествии Павла влиятельные богобоязненные женщины встали на его сторону, в отличие от предыдущего путешествия (13:50; см. также: 17:4,12,34).

Господь отверз сердце ее внимать тому, что говорил Павел (см. также: Лк. 24:45) — этими словами Лука в полной мере отдает должное вкладу Господа в успех благовествования. Назвать Павла «зажигающим аудиторию» оратором можно было не больше, чем Петра — «духовным целителем». Истинной причиной его успеха был Господь, что не освобождает Павла (и нас тоже) от обязанности говорить, а слушателей — от обязанности покаяться и обратиться к живому Богу. Лука, указав, что сердце Лидии отверзлось, сообщает далее, что крестилась она и домашние ее. Эпизоды с упоминанием «домашних» часто рассматриваются в качестве аргумента в пользу крещения детей. Обоснованность крещения детей лучше обсуждать на основании других отрывков Писания (см.: коммент. к 16:31—34). Видимо, приглашение Лидии было весьма настойчивым, поскольку иудеям строго запрещалось пользоваться гостеприимством язычников. К тому же принять ее приглашение — означало жить в доме незамужней женщины! Лидии удалось убедить миссионеров, и это указывает на то, что Павел был готов осуществлять проповедуемое: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). По всей видимости, община продолжала собираться в доме Лидии (16:40).

16 Даже обосновавшись в доме Лидии, христиане продолжали ходить в молитвенный дом, иными словами, туда, где филиппийские иудеи собирались для совместной молитвы (16:13). Однажды на пути туда им встретилась служанка, одержимая духом прорицательным. 17 Этот злой дух точно установил духовные силы, стоявшие позади дела Господня (ср.: Лк. 4:34, 41; 8:28). В древности полагали, что человек способен приобрести власть над кем–то, чье настоящее имя ему известно, поэтому часто утверждалось, что злые духи стараются получить подобную власть над Иисусом и Его учениками. Однако здесь (как, по–видимому, и в других случаях) их возгласы нацеливались на публику и, следовательно, их следует рассматривать как попытки «удалить покров» с тайны дела Божьего, или как почти невольное признание власти Иисуса над собой (по данному вопросу см.: любопытный эпизод в 19:15). Утверждалось, что язычники могли толковать ст. 17 неправильно, однако это верно в отношении фактически любой лапидарной формулировки христианской идеи, даже в отношении заявлений и деяний самих миссионеров (14:11; 17:18б). 18 Павел по истечении многих дней, наверное, имел возможность убедиться, что за внешним исповеданием веры не последовало подлинных знаков возрождения служанки. Тогда Павел обратился к духу напрямую, повелевая ему именем Иисуса Христа… выйти из нее.

19 Как же, должно быть, недоумевали и сердились тогда господа ее В конце концов, ведь они не сделали ничего плохого Павлу и Силе. Да и слова служанки можно было истолковывать, как слова помощи проповедникам. Но господа ее обнаружили другое: надежда дохода их ушла вместе с этих духом! Несколько свободных, важных людей получали доход от эксплуатации прорицательства служанки. Но, по мнению Павла, агитация в пользу учения Христа, исходившая из такого источника, не являлась достаточной компенсацией за чье–либо духовное господство, пусть даже и господство такого, столь незначительного с точки зрения данного общества, человека, как некая служанка.

20–24 В обращении господ этой служанки к воеводам опущен пункт с указанием на их, господ, финансовые беспокойства. Зато вместо него главными пунктами обвинения выступают «антиримская деятельность» миссионеров (причем подчеркивается, что они — иудеи) и подстрекательство к беспорядкам. Когда народ также восстал на них, избежать решения, направленного против чужеземцев, вероятно, было невозможно; и, дав им много ударов, проповедников ввергли в темницу, где связали и надежно заперли.

25 Образ Павла и Силы, которые, молясь, воспевали Бога, несмотря на колодки на ногах и сырую, мрачную темницу, запоминается надолго. И неудивительно, что другие узники слушали их: за кого бы они ни почитали проповедников — то ли за святых мужей, то ли просто за безумствующих, все равно никто не смог бы назвать их безрадостными и унылыми! 26 Вряд ли Павел и Сила молились о своем избавлении, поскольку они не воспользовались им, когда такая возможность им предоставилась (см. ниже: ст. 28 и особенно 37), но другие узники не могли не посчитать великое землетрясение, которое так потрясло все двери темницы, что они отворились и у всех узы ослабели, за ответ свыше на полуночное бдение. 27 Неудивительно, что темничный страж извлек меч и хотел умертвить себя при мысли о побеге всех его узников (см.: коммент. к 12:18,19; 27:42). 28 Вероятно, Павел сумел повлиять на остальных узников (он также занял ведущее положение, находясь на борту корабля в гл. 27), или они были напуганы и не бежали, видя, что Павел и Сила оставались на месте. Так или иначе, но Павлу удалось предотвратить это самоубийство и объявить, что все узники на месте.

29—34 Рассказ о спасении темничного стража пронизан парадоксами: ему предстояло получить избавление из рук своих узников; он должен был, взяв воды, омыть их раны, а они, в свою очередь, — воспользоваться водой, чтобы крестить его; образ темничного стража, который затем пригласил обоих узников в дом свой и предложил трапезу, просто изумителен. Следует заметить, что и другим членам его семьи (или его дома) было проповедано Слово Господне, все крестились и он вместе с ними возрадовался, что уверовал в Бога (34; см. также: 11:14; 18:8; 1 Кор. 1:16). По этой причине, а также при отсутствии конкретных упоминаний о крещении младенцев, эти эпизоды не имеют решающего значения в дебатах относительно крещения детей.

35,36 Приказали ли воеводы освободить Павла и Силу потому, что посчитали телесные наказания и ночь, проведенную в темнице, достаточным для них наказанием, или потому, что ночное землетрясение произвело на них глубокое впечатление, остается неясным. 37 В любом случае, на удивление всем, Павел, избавленный Богом из темницы посредством землетрясения, остается в ней; и теперь, освобождаемый осудившими его, снова отказывается ее покинуть! 38,39 Воеводам же сложившаяся ситуация не казалась забавной. Вдруг открылось, что Павел и Сила были Римские граждане, и это обстоятельство заставило их испугаться, поскольку они нарушили римские законы, когда велели бить палками и заключили в темницу римлян, проведя слишком поверхностное дознание и не разузнав об их гражданстве. Ирония очевидна: вовсе не Павел и Сила, а сами филиппийцы действовали против римских граждан (см.: коммент. к 16:21). Гражданство Павла вновь станет поворотным пунктом изложения в 25:1 — 12. 40 Посетив еще раз Лидию и остальных братьев новой общины в ее доме, Павел и Сила последовали просьбе воевод и отправились из города.

17:1–9 Павел и Сила в Фессалонике. 1 Путешествуя по великой римской дороге, пересекающей эту область, — Егнатскому пути, — Павел и Сила прошли через несколько важных македонских городов и прибыли в столицу провинции, где, в отличие от Филипп, была Иудейская синагога. 2,3 По своему обыкновению, Павел пошел прежде всего в синагогу, несмотря на то что ранее в других общинах его из синагог изгоняли (см., напр.: 13:33—48). Лука утверждает, что Павел говорил с ними, а не просто «проповедовал им». Апостол разъяснял и доказывал иудеям, что, во–первых, Мессии (или «Христу» на греч.), согласно Писаниям, надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых, и, во–вторых, что Иисус из Назарета и есть Сей Христос. 4 Уверовали некоторые из иудеев, а также множество богобоязненных греков (см.: коммент. к 10:2) и немало знатных женщин. 5 Однако самые влиятельные из иудейской общины (неуверовавшие иудеи, в отличие от некоторых Иудеев в предыдущем стихе; см.: 13:43,45) возревновали к успеху миссионеров. Их план состоял в том, чтобы организовать уличные волнения при помощи негодных людей, специально подобранных для этой цели, и на этом основании обвинить христиан (в том числе Иасона, у которого остановились Павел и Сила) в возникновении общественных беспорядков. Такое знание противниками истории, которую они в своем представлении несколько извратили (6,7), по–видимому, объясняется их беседами с Павлом и Силой в синагоге. 9 Решение городских властей было не столь мягким, как это может показаться современному читателю. Получение удостоверения от Иасона и прочих означало, что у местных христиан потребовали поручительства в том, что Павел и Сила покинут город, иначе они понесут строгое наказание. Вероятно, именно об этом решении Павел говорит как о препятствии со стороны сатаны в 1 Фес. 2:17,18: «Мы же, братия, бывши разлучены с вами… тем с большим желанием старались увидеть лице ваше… но воспрепятствовал нам сатана».

17:10–15 Павел и Сила в Верии. Картина, описанная в 17:1—7, повторяется в Верии. Правда, здешние были благомысленнее Фессалоникских: не все они были согласны с Павлом и Силой, однако несогласные не возгорались завистью, но ежедневно разбирали Писания, точно ли это так сказанное Павлом. И посеянное Слово снова принесло много плода. 13 Однако фессалоникские противники пришли в Верию и, возбуждая и возмущая народ, вынудили местных христиан отпустить «главного возмутителя», Павла. Сила и Тимофей оставались в Верии еще некоторое время.

17:16—34 Павел в Афинах. На этот эпизод, особенно на великую речь на Марсовом (Аресовом) холме (или в Ареопаге), часто указывают, как на блестящий пример миссионерской стратегии. Павел, столь мастерски применявший тексты Ветхого Завета в речах, обращенных к иудеям (см.: 13:16–41; 17:2), теперь прибегает к цитированию языческой поэзии, чтобы обосновать некоторые из своих положений (28). Многих пугало, что Павел здесь как будто стремится доказать, что живой Бог идентичен одному из богов, которым поклонялись в Афинах, устанавливая в их честь памятники (23). Утверждали даже, что Лука намеревался показать, что попытка Павла использовать мирские стратегии и мирскую мудрость была ошибочной, и что Павел иначе повел себя в Коринфе, следующем городе, который он посетил. Это придает особое значение дерзости решения, упоминаемого в 1 Кор. 2:2: «Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого».

Однако, далекая от одобрения язычества, на самом деле эта речь Павла — очень сильное и весьма «иудейское» обвинение высокомерного самодовольства афинян. Павел использовал знание Афин и греческой культуры не для того, чтобы вступить с ними в компромисс, но чтобы указать на их недостатки со всей очевидностью.

16,17 На сей раз Павел несколько изменил свой обычный образ действий — начинать благовестие с синагоги (9:20–25; 13:5,14,46; 14:1; 17:1,2,10; 18:4,19; 19:8), ибо возмутился духом при виде этого города, полного идолов. Вот почему он действовал параллельно, рассуждая и в синагогах, и на площади (место, где собирались желающие принять участие в обсуждении разных вопросов, например, философских, или послушать дебаты). 18 Случилось, что у Павла возникла полемика с некоторыми из эпикурейских и стоических философов. Эти философы имели очень разные воззрения на смысл жизни. Эпикурейцы видели цель жизни в достижении душевного покоя (счастья): к нему следует стремиться, избегая всяческого неудовольствия. Место богам отводилось где–то на периферии человеческого существования. Стоики полагали, что человек достигает счастья, лишь принимая всю полноту жизни в согласии с природным законом, в том числе боль и страдания. Страдания следует переносить терпеливо, почти благодарственно, ибо они — часть природы и подвластны безличной божественной необходимости, или «року». Эти философские школы не были тесно связаны с многобожием и идолопоклонством, и монотеизм (пусть и не в такой законченной форме, как иудаизм) не следует рассматривать, как нечто невероятное в теоретических построениях той и другой философии.

Эти дебаты на площади больше затемнили, чем просветили умы афинян. В лучшем случае, Павла посчитали за суеслова, т. е. за «того, кто подбирает объедки», поскольку услышали в его верованиях отголоски отрывочных сведений из своих философских систем. В худшем случае, его обвинили в серьезном преступлении: в том, что он проповедует о чужих божествах (однако см.: коммент. к ст. 21). Именно в таком преступлении был обвинен великий философ Сократ (и также в Афинах) около 450 лет тому назад, причем это обвинение привело к его смерти. Афиняне на площади неверно поняли самое главное в речи Павла: они решили, что «Иисус» и «воскресение» — это имена двух разных богов, истолковывая их, по всей видимости, как «исцеление» и «возрождение». 19,20 Слова взявши его хорошо передают смысл подлинника, где присутствует намек на применение силы. Вежливая форма вопроса, который следует далее, создает неверное представление о том, как Павел оказался в ареопаге; по сути дела, его не пригласили, а приказали доставить. Ареопаг — это греческое название «Марсова (Аресова) холма». В первую очередь, это название — географическое, но его также использовали для обозначения Совета ареопага, собиравшегося там. Так, например, мы говорим о реакции «Вашингтона» на некий кризис, прибегая к географическому названию для обозначения правовых и политических институтов, расположенных в нем. Павел, вероятно, предстал не перед судом, исполнявшим надлежаще оформленные и официальные обязанности, поскольку на собрании присутствовала публика, в том числе и женщины (33,34). 21 Несмотря на серьезность обвинения в «проповедовании о чужих божествах» (18), афиняне были больше заинтересованы в том, чтобы развлечься через это экзотическое учение, чем в предотвращении его распространения. Они–то и были теми, кто «подбирает объедки» (ср.: ст. 18).

22,23 Речь Павла следует рассматривать как ответ на обвинение в «проповедовании о чужих божествах» (18), а не первое представление Благой вести (кстати говоря, уже состоявшееся; ст. 17,18). Такая защита обычно начиналась с позитивного заявления, с тем чтобы дружески настроить слушателей (см., напр., вступительную речь профессионального оратора Тертулла, 24:2—4), но Павел употребляет весьма осмотрительные и загадочные фразы, которые при внимательном рассмотрении предстают скрытым обвинением. Замечание вы как–бы особенно набожны само по себе было нейтральным и могло быть понято как в позитивном смысле — «религиозны», так и в негативном — «суеверны».

Жертвенник с надписью неведомому Богу и легенда, связанная с его возведением, послужили предпосылками всей речи. Однажды, согласно легенде, в городе Афины разразилась эпидемия моровой язвы и попытки умиротворить богов и прекратить ее распространение оказались тщетными. Тогда некий мудрец, живший в те времена, привел на вершину холма Ареса стадо овец и распустил их. И там, где остановились животные, повелел строить жертвенник «безымянному богу». Подобные действия оказались, якобы, успешными и город избавился от язвы.

Когда Лука пишет, что Павел сказал: Сего–mo, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам, некоторым читателям кажется, что он одобряет язычников — по своему невежеству они всегда поклонялись истинному Богу и не знали о том. Однако подобное восприятие далеко от правильного понимания цели данного высказывания. Здесь следует иметь в виду три обстоятельства. Во–первых, это высказывание составляет первый эшелон защиты Павла от предъявленного ему обвинения, ибо как могли его обвинять в проповеди о чужом божестве, если их религия сама нераздельно связана с поклонением неведомым божествам? Во–вторых, с толку сбивает перевод. В этом высказывании Павел акцентирует внимание слушателей не на личности «неведомого Бога», а на невежестве поклоняющихся Ему. В городе «любящих мудрость» Павел сосредоточивается на общепризнанном невежестве, проявляемом в отношении личности Бога. В–третьих, хотя первый пункт речи Павла, по–видимому, произвел довольно сильное и положительное впечатление, его следует рассматривать в контексте всей остальной речи; Павел в действительности говорил: «Да, но…»

24—29 Во второй части этой речи совершенно очевидно идет атака на идолослужение, причем используются аргументы, находящие параллели в иудейской мысли и в других произведениях по данной теме. Павел переходит далее от их признанного невежества в отношении личности истинного Бога к обоснованию того, что они проявляли такую же невежественность и относительно обиталища Бога (24), и ошибались по поводу того рода служения, которого хотел от них Бог (25—27), и не знали, какого мнения о Боге им следует придерживаться и как представлять Его себе (28,29). Короче говоря, при всей своей «набожности» они заблуждались во всем, кроме признания в собственном невежестве.

Заявление Павла о том, что Бог желает, чтобы люди искали Его, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас, опять может быть воспринято так, будто стоит язычнику только протянуть руки, как он коснется Бога. В действительности, здесь повествование приобретает трагический характер. Само построение фразы говорит о том, что речь идет о желании Божьем, но, увы, не о реальном положении дел. Слово, переведенное здесь как искать, в оригинале весьма яркое и образное, его часто переводят как «нащупывать», «искать вслепую». Негативный результат со всей очевидностью представлен в заключительном придаточном предложении: «…хотя Он и не далеко» (а не «поскольку Он недалеко»). Здесь указывается не на то, что «Он близко, поэтому люди могут найти Его», а на то, что «люди не могут найти Его, но не потому, что Он далеко». Более дословный перевод этого отрывка можно изложить следующим образом: «…им надобно искать Бога так, как если бы они искали Его ощупью, вслепую, чтобы найти Его, даже если Он и не далеко от каждого из нас».

Хотя NIV ставит фразу мы Им живем и движемся и существуем в кавычки, она скорее является поговоркой, чем точной цитатой, поскольку ее находят в творчестве нескольких античных писателей. Фраза мы Его и род по всей вероятности взята из посвященного Зевсу стихотворения Арата, поэта и астронома, хотя может быть и так, что Павел воспользовался цитатой из труда неизвестного иудейского апологета. Но тем самым Павел не стремится подчеркнуть знания языческого поэта, он скорее указывает на непоследовательность и противоречивость теории и практики язычества.

30,31 Заключительную часть речи оценить правильно можно только в контексте всего диспута. Павел не ставил целью первым делом ответить на трудную богословскую проблему людей, никогда не слышавших евангельской вести. В этой речи прежде всего говорится о жертвеннике, установленном «неведомому Богу» (см.: коммент. к ст. 22,23). Этот алтарь использовали в целях «предупредительного» поклонения, поклонения из предосторожности; этому неведомому богу служили, чтобы оградить Афины от бедствий. Встретившись с человеком, который заявляет, что подобное предупредительное поклонение было заблуждением и, стало быть, тщетным занятием, всякий уважающий себя язычник мог спросить: «Если мы так неправы, то почему же нет никаких бедствий, никаких эпидемий?» Именно на этот вопрос и отвечает Павел. Катастроф с городом не случалось не потому, что они действенно поклонялись своим идолам, как им думалось, но единственно благодаря милости Бога, не обращающего внимания на их неведение (заметьте, что Павел возвращается к теме неведения). Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться; несчастье, гибель, катастрофа будут удержаны от них не всегда, ибо Он назначил день, в который будет судить. Недостаточно полная характеристика Иисуса, как предопределенного Им Мужа, объясняется, вероятно, попыткой избежать того впечатления, что Иисус был просто еще одним богом (см.: коммент. к ст. 18). И потому же, используя абстрактный термин «воскресение», Павел дает четкое объяснение своим словам.

32 Стоило афинянам понять, что Павел имел в виду, говоря о «воскресении», и оратора прервали выкриками на полуслове. Бессмертие божественной души — дело понятное, но вера в телесное воскресение должна была показаться большинству греков просто наивной и смешной, поэтому одни насмехались, а другие говорили: …об этом послушаем тебя в другое время. Эти слова могли быть искренними или язвительными, но известен другой знаменитый случай, когда ареопаг отложил решение по делу о предумышленном убийстве на 100 лет! 34 Однако несколько человек откликнулись на речь Павла, и среди них — Ареопагит Дионисий.

18:1–17 Павел в Коринфе. 1–3 В Коринфе Павел повстречал людей, которые навсегда стали его друзьями, Акилу и Прискиллу (см.: Рим. 16:3 и 2 Тим. 4:19, где, как и ниже в 18:18,19, Прискилла упоминается первым [? NIV и греч. текст]). У них было много общего с Павлом: они тоже гостили в Коринфе; были иудеями; все трое занимались деланием палаток; и, возможно, эти двое уже были христианами, когда встретились с Павлом. 4—8 Не изменяя своему правилу (см.: коммент. к 13:46), Павел проповедовал прежде всего народу в синагоге, иудеям и богобоязненным грекам. Хотя некоторые из иудеев и покаялись (напр., Крисп, начальник синагоги… со всем домом своим), община в целом отвергла послание Павла, и тогда Павел, отрясши одежды свои (подобно тому, как он «отряс прах от ног своих»; см.: коммент. к 13:51), оставил их со словами: …отныне иду к язычникам (однако см.: 18:19). Иуст был, наверное, одним из греков, встретившихся с Павлом в синагоге, которые заинтересовались иудейской религией (см.: коммент. к 10:2).

9—11 Несмотря на то что в этом городе у Павла были друзья, пребыванию в Коринфе суждено было стать для него весьма трудным испытанием, и Господь укреплял его в видении, подавая слова ободрения. 12 Когда же напали на него иудеи, то привели его пред судилище Галлиона. Как и обещал Господь, Павел вышел из этого испытания целым и невредимым. 13—15 Это обвинение и связанное с ним решение указывают на шаткое, ненадежное положение, в котором оказывались христиане перед лицом римского закона. Иудаизм относился к числу допускаемых законом религий и, если христианство считалось сектой в рамках иудаизма, а именно это, по–видимому, Галлион и имел в виду, тогда оно было не только допустимо, но и находилось под защитой римского закона. Если же христианство рассматривалось в качестве самостоятельной религии, то его ожидало более тщательное расследование, а его последователи уже не могли бы рассчитывать на веротерпимость Рима. И хотя инцидент, о котором идет речь, не имел никаких последствий, он завершился весьма благоприятно для Павла и христиан: у них не было оснований опасаться допросов в римских судах. 17 Беспочвенные обвинения представляли собой серьезную проблему в Римской империи той эпохи, однако при жизни Павла имперские законы, направленные на пресечение практики необоснованного обвинения врагов с целью изолировать их на некоторое время, не исполнялись.

18:18—22 Павел посещает Эфес и возвращается в Антиохию. Краткий визит в Эфес, город, которому суждено будет стать важным миссионерским центром во время следующего путешествия Павла (19:1–41), завершает его второе миссионерское путешествие. 18 То, что Павел остриг голову по обету, имеет отношение, возможно, к установлениям о назорействе (см.: Чис. 6:1–21), поскольку известно, что данный обет практиковался среди ранних христиан (Деян. 21:23—26). Такой обет приносился в благодарность за избавление от опасности (9,10) и внешне проявлялся в острижении волос с головы. Так, в рамках соответствующих культурных традиций, Павел, по–видимому, выразил свою благодарность Богу.

19 Как обычно, по прибытии в Эфес Павел вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями (несмотря на обещание в 18:6). О миссионерской стратегии Павла см.: 13:5 и 46.

20 На сей раз Павел, несмотря на просьбы задержаться, не смог пробыть здесь долго.

21 Его слова (…ас вам же возвращусь опять, если будет угодно Богу) исполнились во время третьего путешествия апостола (см. ниже). 22 Таким образом, вернувшись в Антиохию, Павел завершил свое второе миссионерское путешествие.