2:1—13 Лицеприятие и любовь
2:1—13 Лицеприятие и любовь
Первая проповедь посвящена благочестивому поведению. Иаков доказывает, что человек, поведением которого руководит пристрастность, своим образом жизни напоминает скорее преследователей церкви, чем Иисуса. Установив этот принцип, он продолжает развивать тему, подтверждая свою мысль богословским аргументом и двумя библейскими цитатами, после чего переходит к заключительному обобщению.
2:1 Принцип. Иаков начинает свою проповедь с того, что называет Иисуса нашим Господом славы. Стремление посвятить себя такой личности, как Христос (или «вера в» Него), несовместимо с ханжеским подходом к людям. Бог совершенно нелицеприятен (Втор. 10:17; Гал 2:6), поэтому верность и преданность Тому, Кто стал совершенным воплощением такого Бога, а сейчас пребывает в славе Своего воскресения как царствующий Господь, не имеет ничего общего с фаворитизмом.
2:2—4 Пример. Иаков иллюстрирует свою мысль примером. Сравнив нарисованную Иаковом картину поведения людей и их манеры одеваться с описаниями в иудейских источниках, мы обнаруживаем, что перед нами сцена церковного суда (как в 1 Кор. 6:1).
Итак, два верующих затеяли судебную тяжбу. Один из них богат. Однако Иаков не называет его «богачом», ибо этот термин он оставляет для нехристиан, но отмечает присутствие у него золотого перстня и богатой одежды (букв. «сияющей», т. е. прекрасно выбеленной и высококачественной, а не простой домотканой). Другой человек беден; одежда его скудна (букв. «грязна»). Это все, что у него есть; в ней он и работает, и спит, и потому она изношена и пропитана грязью. Богатому предлагают сесть, а бедному велят стать где–нибудь или сесть на пол.
Уже до начала разбирательства всем ясно, что это несправедливый суд. Согласно иудейскому закону, обе стороны должны либо сидеть на одном уровне, либо стоять. Кроме того, богатый человек обязан или дать бедному одежду, подобную своей, или должен сам надеть одежду бедняка. Если члены церкви соглашаются учитывать экономические барьеры между этими двумя людьми, они становятся на позицию лицеприятной оценки. Хуже того, они становятся судьями с худыми мыслями. Церковь, провозглашающая Христа своим Господом славы, становится несправедливым и лицемерным судьей!
2:5—7 Богословский аргумент. Иаков начинает свои размышления о таком явлении, как лицеприятие, со ссылки на слова Иисуса. Бог, говорит он, избрал бедных для того, чтобы стать наследниками Своего Царства, о чем сказал Господь в Своей проповеди (Лк. 6:20). В Ветхом Завете Бог также проявляет особую заботу о бедных (напр., Втор. 15; Пс. 34:10; Прит. 19:17), а Иисус, проповедуя Благую весть, избирает бедняков Своей аудиторией (Лк. 4:18).
Иаков особо подчеркивает, что их бедность экономического характера, ибо они бедны только в глазах мира (? рассуждения автора основаны на англ. переводе Библии). Перед Богом они богаты верою. Поэтому не все бедные и неимущие войдут в благословение, ибо не все из них избраны к спасению (наследниками Царствия), а только любящие Его. Горькая ирония в том, что церковь судит с мирских, а не с Божьих позиций. Церковные люди не смогли понять, что человек в бедной одежде на самом деле богат в глазах Бога, и своим поведением презрели бедного, унизили того, кого Бог избрал быть Своим наследником.
Унижая бедного, церковь превозносит богатого. Но именно богатые являются гонителями церкви. Это напрямую перекликается с ветхозаветной проблемой угнетения и преследования бедных богатыми (Иер. 7:6; 22:3; Ам. 4:1; 8:4), причем положение дел не изменилось и во времена Иакова. Более того, богачи затевали судебные процессы с христианами, зная, что светские суды всегда на их стороне, ибо христиане были противны всем. Но оскорблением и нанесением материального ущерба дело не ограничивалось — они бесславили доброе имя, которое получали верующие при крещении. Нетрудно представить себе, как эти богатые с ухмылкой кивали в сторону обвиняемого, говоря, что «последователь этого ненавистного галилеянина» просто не может быть прав. Такова природа богатых. Однако христиане, притесняющие бедняка в своих собраниях, становятся подобными им. Верующие становятся преследователями.
2:8–11 Библейский аргумент. Иаков приводит доводы Писания дважды. Во–первых, он цитирует закон царский, делая ссылку на Лев. 19:18: «Люби ближнего твоего, как самого себя». Но почему он называет этот закон «царским»? Некоторые видят в нем главный принцип, определяющий отношение к ближнему вообще (Мк. 12:31), однако, скорее всего, причина в том, что само название («царский») указывает на прямую связь со сводом правил, данных Иисусом, и, следовательно, с законом Царя. Наконец, здесь использовано слово «закон», а не «заповедь» (что было бы уместно при рассуждении о каком–нибудь одном конкретном правиле или постулате), причем о Царстве шла речь выше, в 2:5. Таким образом, имеется в виду действительно Царский закон (или интерпретированная Иисусом ветхозаветная заповедь), который либо соблюдается, либо нарушается, и хорошо делает тот, кто не нарушает его.
Лицеприятие, конечно же, не имеет ничего общего с любовью к ближнему как к самому себе; на деле это вообще отсутствие какой бы то ни было любви. Поэтому избирательное, лицеприятное отношение к людям равноценно нарушению царского закона, а в результате — осуждение за правонарушение и необходимость отвечать перед лицом Царя Христа. Это более чем серьезная ситуация.
«Но как же можно, — возразит читатель, — видеть в лицеприятии такой серьезный грех? Разве я не соблюдаю большинство остальных заповедей?» На это Иаков отвечает, что нарушение лишь одного пункта закона делает человека преступником. Здесь он приводит второй аргумент из Писания, цитируя Исх. 20:13 (или Втор. 5:17,18), причем вначале он говорит о грехе прелюбодеяния, а только потом о грехе убийства. Посмотрим на человека, верного своей жене, но убивающего другого: этот человек преступник, несмотря на то что он нарушил только одну заповедь из закона. Ведь обе заповеди даны одним и тем же Богом. Выбор заповедей не случаен. Делая реверансы в сторону имущих и отказывая в справедливости бедным, церковь, в сущности, лишает бедняка жизни, то есть фактически убивает его. По–видимому, именно о такой расправе богатых с бедными праведниками говорится в 5:4–6. Ветхий Завет однозначно говорит о том, что наказание за убийство или прелюбодеяние одно — смерть. Суровость приговора также не зависит от количества совершенных преступлениий, будь их множество или всего одно.
2:12,13 Заключительное обращение. Итак, говорит Иаков, мы должны говорить и поступать как те, кому предстоит быть судимыми по закону свободы. Поведение человека состоит из его слов и его поступков. Ни один из аспектов человеческой жизни не освобождается от суда, и критерием праведности является только Царский закон, представляющий собой ветхозаветные заповеди в интерпретации Иисуса и Его собственное учение (во времена Иакова Новый Завет еще не был написан). Этот закон не тяжел и не обременителен, напротив, он дает освобождение всем, кто хочет служить Богу. Однако Иисус в Своем учении предупреждает, что свобода не имеет ничего с общего со вседозволенностью; нам следует знать, что все предстанут перед Ним, чтобы дать Ему отчет или за свое послушание, или за его отсутствие (Мф. 7:15–23; Лк. 6:43–45).
Отрывок завершается двумя изречениями, принадлежащими, по–видимому, Самому Иисусу: Суд без милости не оказавшему милости и Милость превозносится над судом. Ветхий Завет четко и ясно говорит, что Бог есть Бог милости (Втор. 4:31) и что Он повелевает Своему народу поступать так же (Мих. 6:8; Зах. 7:9). Иисус сказал: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5:7), а также: «Каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Следовательно, отказывая в милости бедняку, они на свою голову собирают справедливое осуждение. Они не были милосердны в земной жизни и не найдут милосердия в вечности. Мысль о превосходстве милости над судом восходит к учению Иисуса (Мф. 6:14,15); 18:21—35). Будучи милосердными к другим сейчас (то есть проявляя черты характера Бога), они увидят, как облегчают свое положение. Им не придется предстать пред судом.