В. Двойственное откровение Яхве

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В. Двойственное откровение Яхве

В Быт. 16 Агарь не только отождествляет Ангела Господня с Яхве (ст. 13), но и сам Ангел Господень, Который есть не кто иной, как Яхве, говорит о Яхве в третьем лице (ст. 11), что служит намеком на существование различия между Ангелом Господним, который есть Яхве, и Яхве как таковым. В Исх. 23 Яхве обещает израильтянам. «Я посылаю пред тобою Ангела хранить тебя на пути» (ст. 20). У Израиля складываются особые отношения с этим Ангелом. Израиль призван слушаться Ангела Господня, Который изображен не как посредник между Яхве и народом, но как источник откровения и прощения (ст. 21). Наконец, Яхве провозглашает, что «имя Мое в Нем» (ст. 21). Слово «имя» указывает на природу Бога, которая непосредственно связана с Его именем завета «Яхве» (Исх. 3:14, 15). Таким образом, в этом отрывке Яхве говорит о другом Яхве, Который есть Ангел, посланный Господом.

Говоря о владычестве Мессии, Давид в Пс. 109:1 называет Его «мой Господь», одновременно Господом называя и Самого Бога. Иисус, пытаясь обратить внимание фарисеев на свидетельства Ветхого Завета о Божественном происхождении Мессии, процитировал именно это место (Мф. 22:44). Похоже, что в Псалме 109 не только содержится намек на Божественную природу Мессии, но и раскрывается двойственность природы «Господа». Эта идея двойственности получила развитие спустя много лет, когда Захария в видении Господнем увидел «Иисуса, великого иерея, стоящего пред Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему» (Зах. 3:1). Далее Ангел Господень, отождествляемый с «Господом», обращается к сатане: «Господь да запретит тебе, сатана!» (ст. 2). Таким образом, в этом тексте, похоже, говорится о двух личностных Яхве. Один из них отождествляется с ангелом Господним, осуществляющим конкретную, искупительную деятельность в отношении народа (см. IV. Г); другой — с трансцендентным Богом (см. III. Г). Множественность природы Бога, вытекающая из множественного числа ветхозаветного слова «Элохим» (Бог), а также проводимое различие между Ангелом Господним, Который есть Яхве, и Самим Яхве, не растворяют идею единичности Бога в политеизме. Напротив, исходное откровение о присутствии множественности в библейском представлении о Боге следует понимать в свете идеи единичности.

С самого начала Библия идет вразрез с греческим пониманием единичности как простоты, обусловленным представлением о вневременном характере Божественной сущности. Опираясь на историческое истолкование имманентности (см. IV. Г) как личностного общения, Ветхий Завет исходит из того, что единичность Бога не противоречит, но, наоборот, согласуется с динамичной, личностной множественностью Божества.

В Ветхом Завете триединая природа Бога не выражена так конкретно и прямо, как в Новом Завете. В более ярком свете новозаветного откровения о Боге во Христе накладывающиеся понятия единичности и множественности можно истолковать как ветхозаветные намеки на тринитарианское учение о Боге. В любом случае две ветви откровения, в одной из которых раскрывается единичность Бога, а в другой множественность, связанная с единичностью, — не отменяют друг друга, а скорее создают необходимый контекст для величественного откровения о Боге, данного миру через воплощение.