4. Искушение и падение

4. Искушение и падение

В искушении Адама и Евы есть как внешняя, так и внутренняя составляющие. Внешняя составляющая — дерево познания добра и зла. Адаму и Еве было запрещено приближаться к этому дереву и вкушать его плоды. В самом дереве или его плодах не было ничего вредного или греховного. Оно было задумано как проверка их любви к Богу и верности Ему. Внутренняя составляющая — куда более сложная. Бог хотел проверить прочность нравственного стержня наших прародителей и посмотреть, каким будет их духовный выбор. Они должны были выбирать между Господом–Вседержителем и узурпатором; между самозабвением и самоволием; между жизнью любви, доверия и послушания Богу и эгоистичной, мятежной жизнью.

Грех Адама и Евы следует искать не в их сотворенной природе, а в их нежелании довольствоваться ролью творения Божьего и в попытке достичь равенства с Творцом, что им предлагал змей. Бог не сотворил Адама и Еву с предрасположенностью ко греху, Он наделил их свободой выбора. Бог сотворил их «хорошо весьма» и ожидал от них добровольного послушания в. радости и любви — не по принуждению, а вследствие сознательного выбора.

Само искушение не было неожиданностью для Адама и Евы. Бог сказал им о запретном дереве, запретном плоде и о последствиях непослушания. Адам и Ева находились в атмосфере открытого общения с Богом. Несомненно, в подробных и частых беседах Бог открывал нашим прародителям Свой замысел относительно них и этой земли. Поскольку падение Люцифера, самого выдающегося из ангелов, предшествовало сотворению Адама и Евы, нельзя представить себе, чтобы Бог не предупредил людей о коварстве падшего ангела и о его возможном нападении на шедевр Божьего творчества. Поскольку Бог не допускает, чтобы Его творения были искушаемы сверх сил (1 Кор. 10:13), Он не позволил сатане приближаться к Адаму и Еве во всем своем сияющем великолепии, и сатана решил воспользоваться в качестве посредника змеем.

Само по себе искушение не может служить оправданием греха. Бог, сотворивший людей по Своему образу и подобию, дал им достаточно сил и власти, чтобы сопротивляться искушению и бежать от него (Иак. 1:12–14). Бог дал людям свободу не для того, чтобы они выбрали путь, умаляющий и в конечном итоге уничтожающий эту свободу, но чтобы они выбрали возвышенный путь, который бы возвеличил эту свободу во славу Бога и ради возрастания человека. Таким образом, уступка искушению и вина за грех лежит на совести человека (Притч. 4:23).

Сатана искушает по–разному, но его цель всегда остается неизменной: неповиновение Богу. К Еве сатана подошел в обличье змея–искусителя (см. Ин. 8:44; 1 Ин. 3:8; Откр. 12:9) с вопросом: «Подлинно ли сказал Бог: „не ешьте ни от какого дерева в раю"?» (Быт. 3:1).

Этот вопрос подталкивает к сомнению в Божьей заповеди и к суду над ней. Когда подобное происходит, грех уже пускает корни, ибо, прежде чем совершится греховный поступок, грех проявляется в сомнении и неверии. Анализ беседы Евы со змеем и последующего вкушения плода вместе с Адамом обнаруживает все глубинные свойства греха: недоверие к Слову Божьему, непослушание, неверие, непокорность, восстание, эгоцентризм, превознесение человеческого родства над взаимоотношениями с Богом, отрицание нравственной ответственности за свои поступки, укрывательство, стыд, вина, бегство от последствий и страх.

Повествование о грехопадении подчеркивает, что согрешению предшествовало недоверие Богу. На вопрос змея Ева могла бы дать прямой ответ или вообще проигнорировать его, поставив преданность Создателю на первое место. Вместо этого в своем подробном ответе она не преминула упомянуть о возможном наказании смертью за вкушение плода или прикосновение к нему. Это дало искусителю ту возможность, которой он дожидался: посеять семена сомнения в Слове Божьем, высказать мысль о произволе Бога, заставить ее поверить в то, что такого явления, как смерть, не существует, и внушить ей, каким эгоистичным должен быть Бог, если Он так ограничил ее свободу. Посеяв семя на подготовленную почву, искуситель был готов пожать обильную жатву. Разговор перешел с запрещенного дерева на причины Божественных ограничений, и по внушению змея запретное показалось «хорошим», «приятным» и «вожделенным» (ст. 6). Ева и Адам вкусили плод. «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги» (ст. 7). Таким образом, грехопадение открыло парадокс греха. Их глаза открылись, но не для того, чтобы увидеть свою невинность, а чтобы увидеть свою наготу. Они узнали разницу между добром и злом, но утратили способность пребывать в добре. Они обрекли себя на вечное стремление уподобиться богам, но не смогли жить даже полнокровной человеческой жизнью. Их уделом стало глубокое сознание вины (ст. 7), отчуждение от Бога (стихи 8–10), испорченность и падшее состояние (стихи 11–13) и смерть (стихи 19–24). В муках Адам и Ева узнавали, что грех — жестокий надзиратель и добросовестный казначей, отмеряющий своим слугам то, что им положено. «Ибо возмездие за грех — смерть» (Рим. 6:23; см. Великая борьба И.В.5).