3. Ясность Писания
3. Ясность Писания
Принцип гармонии Писания также включает в себя ясность Писания. Его суть в том, что Библия ясна и не требует каких бы то ни было экклезиологических совещаний, которые бы удостоверяли ее смысл. Сама Библия призывает нас самостоятельно исследовать ее, чтобы понять обращенную к нам Божью весть (в качестве примера см. Втор. 30:11–14; Лк. 1:3, 4; Ин. 20:30, 31; Деян. 17:11; Рим. 10:17; Откр. 1:3).
Смысл Писания ясен и очевиден, доступен всякому прилежному исследователю. Иисус иллюстрирует это в беседе с книжником, которого Он спросил: «В законе что написано? как читаешь?» (Лк. 10:26). Другими словами, Он исходил из того, что Библию можно понять. Когда книжник процитировал Втор. 6:5 и Лев. 19:18, Иисус похвалил его за правильный ответ (Лк. 10:28). Много раз Иисус использовал похожие фразы: «Неужели вы никогда не читали в Писании?» (Мф. 21:42); «разве вы не читали?» (Мф. 12:3, 5; 19:4; 22:31; Мк. 12:10, 26; Лк. 6:3); «читающий да разумеет» (Мф. 24:15; Мк. 13:14).
Библейские писатели едины в том, что Писание следует принимать в его очевидном, буквальном смысле, если только в тексте не используется столь же очевидный символ или переносный смысл. Обратите особое внимание на то, как разницу между буквальным и символическим языком разграничивал Сам Иисус и понимали ученики (Ин. 16:25, 29). Совершенно не нужно снимать «шелуху» буквального смысла, чтобы найти «ядро» таинственного, сокровенного, аллегорического смысла, доступного лишь посвященным.
Писание также утверждает, что писатели Библии преследуют вполне определенную, связанную с раскрытием истины цель и не занимаются субъективным, бесконтрольным поиском множества значений. Иисус и апостолы говорили со властью, настаивая не на одном из многих возможных толкований отрывка, но на его единственном истинном значении, которое имели в виду писатель–человек и Автор–Бог (см. в качестве примера Деян. 3:17, 18, 22–24). В то же самое время имеющееся новозаветное истолкование не претендует на исчерпывающее объяснение определенного отрывка из Ветхого Завета; все еще остается место для тщательной экзегезы. Также есть случаи, когда библейский писатель преднамеренно использовал терминологию или фразеологию, являющуюся многозначной и включающую в себя несколько нюансов, вытекающих из непосредственного контекста отрывка (см. Ин. 3:3).
Конкретная, связанная с раскрытием истины цель ярко видна на примере апокалиптических пророчеств: ангел–истолкователь последовательно дает определенное объяснение каждому символу (см. Дан. 7:16–27; 8:15–26; Библейская апокалиптика И. Д). В качестве еще одного примера можно привести те притчи Иисуса, в которых Он Сам истолковывает значение каждой части (см. Мф. 13:18–23; 36–43).
Это вовсе не отрицает того факта, что смысл некоторых частей Писания простирается далеко за пределы буквального значения (например, типология, предсказательные пророчества, символы и притчи), представляя собой более глубокое значение или указывая на исполнение в будущем. Но даже в этих случаях такой более глубокий смысл вытекает из буквального значения, связанного с раскрытием истины, согласуется с ним и фактически является его неотъемлемой частью. Само Писание указывает на наличие такого более глубокого смысла или исполнения (см. III. Д.З).
Верно также и то, что не все части Писания полностью понимались первоначальными слушателями или даже самими вдохновленными Богом авторами. В 1 Петр. 1:10–12 апостол указывает, что пророки Ветхого Завета не всегда достаточно ясно понимали все мессианские аспекты своих пророчеств. Тем самым Петр показывает еще один аспект принципа ясности Писания, заключающийся в том, что дополнительное проясняющее откровение становится ключом к более полному пониманию менее ясных отрывков. Та же мысль проводится и во 2 Петр. 3:16, где Петр заявляет, что в некоторых писаниях Павла есть «нечто неудобовразумительное». Эти трудные отрывки не должны быть отправной точкой и поводом для невежд искажать Писание «к собственной погибели», но должны рассматриваться в широком контексте более понятных библейских формулировок истины (ст. 18; ср. со ст. 2).
Ясность Писания также включает такое понятие, как «прогрессирующее откровение». В Евр. 1:1–3 говорится именно о таком развитии откровения от пророков Ветхого Завета до Сына Божьего (см. также Ин. 1:16–18; Кол. 1:25, 26 и т.д.). Это откровение является прогрессирующим не в том смысле, что более поздние части Писания противоречат предыдущему откровению или упраздняют его, но в том смысле, что всякое последующее откровение просвещает, делает более ясными или развивает ранее изложенные истины. Так, Иисус в Нагорной проповеди (Мф. 5) не устраняет предписания Декалога, но очищает их от привнесенных ошибочных представлений и открывает подлинную глубину их смысла и практического применения. Некоторые намеки на такой более глубокий смысл и значение закона были даны уже в Ветхом Завете. Иисус же дает возможность этим жемчужинам истины засверкать еще ярче, освобождая их от искаженных истолкований книжников и фарисеев. Прогрессирующее откровение также связано с идеей, что Иисус есть исполнение различных образов и пророчеств Ветхого Завета.
Заключительное практическое применение принципа ясности Писания заключается в раскручивающейся спирали понимания, когда один его отрывок проливает свет на другой. С одной стороны, более поздние библейские писатели пишут с учетом того, что было написано до них, и часто исходят из этого, опираясь на это более раннее откровение (иногда это осознание называют эпигенетическим принципом или аналогией с предыдущим Писанием). Внимательное прочтение более позднего отрывка может выявить отголоски или аллюзии на ранние писания, что становится ключом для понимания этих поздних частей Писания. Это особенно присуще Книге Откровение. С другой стороны, более ранние отрывки могут быть не до конца поняты до тех пор, пока они не будут рассмотрены в свете более позднего откровения. Это особенно верно в отношении прообразов и пророчеств (см. Мф. 12:6, 42, 43; 1 Петр. 1:10–12). Таким образом, спираль понимания раскручивается по мере того, как более поздние тексты проливают свет на более ранние, и наоборот.