2. Смерть как окончание жизни

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Смерть как окончание жизни

Хотя царствование смерти слишком часто приводит к неестественному прерыванию жизни, как, например, в случае смертельной болезни, роковой аварии или высшей меры наказания, не менее часто она просто прерывает обычное течение жизни посредством старения, которое само по себе является ее мягкой разновидностью.

В возрасте 175 лет «скончался Авраам, и умер в старости доброй, престарелый и насыщенный жизнью, и приложился к народу своему» (Быт. 25:8). Советуя Иову вести праведную жизнь, Елифаз обещал ему: «Войдешь во гроб в зрелости, как укладываются снопы пшеницы в свое время» (Иов 5:26). Встретившись после долгой разлуки со своим любимым сыном, Иаков сказал Иосифу: «Умру я теперь, увидев лицо твое, ибо ты еще жив» (Быт. 46:30). Перепосвящая себя Христу, апостол Павел восклицал: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп. 1:21).

Эти и другие отрывки указывают на то, что Библия признает смерть освобождением, естественным концом жизни, а в случае многотрудной и долгой жизни — даже желанным освобождением. Зачастую Библия безучастно сообщает о смерти людей — просто как о конце их жизни. Это соответствует попыткам современных людей «примириться» со смертью, потому что избежать ее все равно не удастся, а потому нужно, так или иначе, «свыкнуться» с мыслью о ней. Призывает ли нас Библия «примириться со смертью?»

За исключением особого случая в Флп. 1:21, где апостол говорит о своей полной преданности Христу в жизни и смерти, в приведенных примерах мирной кончины фактически главное внимание уделяется достижениям жизни, а не смерти как таковой, а потому их не следует истолковывать как призыв примириться с мыслью о смерти.

Более точное понимание библейской точки зрения на смерть в старости требует, чтобы мы сосредоточились на разрушительном воздействии старения на жизнь. Тогда сразу станет понятно, что ожидание смерти нельзя признать чем–то желанным или удовлетворительным даже в том случае, если человек не напрасно прожил жизнь. Так, «дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет; и самая лучшая пора их — труд и болезнь, ибо проходят быстро, и мы летим» (Пс. 89:10).

Этот текст также предупреждает о мучительной бездеятельности и пассивности в конце жизни. Наверно, самым интересным местом в этом смысле является Екклесиаст 12, печальная исповедь старика. «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: „нет мне удовольствия в них!"» (стих 1). В следующих стихах автор горько жалуется на старость, которая вроде бы должна нести с собой благословение мудрости и безмятежности. Печальный факт состоит в том, что жизнь приходит к быстрому и печальному концу, и ее уже не вернуть. «Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы» (стих 5).

Наверно, в процессе этого постепенного угасания жизни смерть в какой–то момент может показаться приемлемым или даже желанным избавлением, но, согласно Библии, сам процесс не является желанным или приемлемым. На самом деле, само старение — это навязчивая форма наступающей смерти, которая является проклятием греха и никогда не может быть желанной (Еккл. 12:1–7). Престарелый человек особенно нуждается в Божьей защите (Пс. 70:18). Печальная сцена смерти Иакова в окружении сыновей и внуков в Египте показывает, как старость лишает патриарха возможности вернуться в землю обетованную. В конечном итоге смерть — это печальный и неприемлемый конец жизни, который необходимо каким–то образом преодолеть. «И сказал Израиль Иосифу: вот, я умираю; и Бог будет с вами и возвратит вас в землю отцов ваших» (Быт. 48:21). И он заповедал им следующее: «Я прилагаюсь к народу моему; похороните меня с отцами моими в пещере, которая на поле Ефрона Хеттеянина» (49:29).

В этой просьбе Иакова не бросать его, обращенной к сыновьям, мы видим наглядную иллюстрацию библейского неприятия смерти, как совершенно противоестественного конца жизни, даже такой длинной и насыщенной, какой была жизнь Иакова, ибо она угрожает самому Божьему обетованию. Однако в просьбе патриарха также сквозит надежда на будущее, которую даже смерть не в силах угасить. Эта надежда коренится в Божьем обетовании о том, что Израиль наследует землю обетованную.