Е. Современная эпоха
Е. Современная эпоха
Три основных богословских направления в современном христианстве расходятся в вопросе о воскресении мертвых. Римско–католическая традиция по–прежнему считает воскресение воссоединением тела и души и подчеркивает бессмертие души. Она все еще оставляет место для учения о чистилище, хотя и без прежней конкретизации.
Либеральная протестантская традиция отличается большим разнообразием во взглядах на воскресение и жизнь после смерти. Однако существует тенденция считать загробную жизнь и многие эсхатологические элементы в христианстве в некотором роде символами нынешней жизни, а не фактическими событиями, которые произойдут в будущем.
С другой стороны, консервативные или евангелические протестанты придают большое значение буквальному возвращению Христа в будущем, которое будет сопровождаться воскресением. Хотя разные конфессии по–разному описывают конкретный сценарий воскресения, большинство евангелических христиан придерживаются веры в бессмертие души и считают воскресение воссоединением тела и души.
В контексте неоортодоксальных дебатов Оскар Кульманн высказывает сомнения в бессмертии души. Он пытается доказать, что новозаветное учение о воскресении мертвых несовместимо с верой в бессмертие души (8, с. 15). В промежутке между смертью и воскресением в последний день человек находится в состоянии предвкушения и напряженного ожидания (с. 46–54).
Видные мыслители евангелической традиции, такие как Джон Стотт и Кларк Пиннок, в последнее время раскритиковали учение о бессмертии души как дающее несовершенную надежду на будущее. Они противопоставили его учению о телесном воскресении Христа, которое указывает на полное спасение — не только духовной жизни человека, но и всего творения, включая его физическое измерение (25, с. 313–320; 20, с. 16,17).
Рудольф Бультман утверждал, что воскресение Иисуса необходимо демифологизировать, чтобы понять его истинный смысл, который заключается в воскресении веры у учеников (5, 1:305). Это воскресение веры делает возможной новую жизнь, которая является обещанной эсхатологической жизнью. Он отвергает Второе пришествие и воскресение мертвых, говоря, что мифическая эсхатология Нового Завета в настоящее время «не может быть реализована по той простой причине, что парусия Христа так и не произошла в соответствии с ожиданиями Нового Завета. История не окончилась и, как известно любому школьнику, она будет продолжаться» (4, с. 5).
Неоортодоксальные теологи, такие как Барт и Бруннер, не соглашаются с некоторыми аспектами бультмановского метода, но также объясняют воскресение с экзистенциальных позиций. Барт отвергает предложенное Бультманом истолкование Пасхи как воскресшей веры в воскресшего Господа, ибо вера в воскресшего Господа проистекает, по его мнению, из исторических событий (1, 3.2.443). Воскресение Иисуса и Его явления должны восприниматься как подлинная история (1, с. 447). Но это не значит, что воскресение — это обычное историческое событие, открытое для всех наблюдателей. Скорее это Божье откровение, благодаря которому обнаруживается и открывается скрытая сущность и работа Христа. В воскресении присутствует некая «священная непостижимость» (1, 4.2.146).
Бруннер предлагает аналогичную точку зрения, когда говорит о Пасхе как о «прорези», через которую становится видимым нечто другое. Воскресение — «это, конечно, факт, но не из разряда серийных… исторических событий… Все, что становится исторически видимо, есть только эхо этого происшествия. Это сверх–история, эсхатологическая история, а потому вовсе не является историей» (3, с. 583). Воскресение тела указывает на личностную преемственность и сохранение индивидуальности после смерти.
Ряд теологов, продолжающих традицию Бультмана, по крайней мере, частично порвали со взглядами Бультмана на воскресение. Вольфхарт Панненберг (19, с. 128–133) доказывает историческую достоверность воскресения, но отрицает его телесный аспект. Юрген Мольтман утверждает, что «христианство стоит или падает с реальностью воскрешения Иисуса из мертвых, совершенного Богом» (19, с. 165). Эта действительность есть нечто большее, чем рождение веры по Бультману (19, с. 173). Признать воскресение Христа — значит, признать в этом событии то будущее, которое Бог приготовил для нашего мира (19, с. 194). Воскресение — это вопрос обетования и надежды.
Хотя и Мольтман, и Панненберг исправили у Бультмана важный элемент, было бы ошибкой считать, будто они утверждают верующих в доктрине о буквальном воскресении мертвых. В этом отношении прав Дж. Кристиаан Бекер (2, с. 103), отметивший, что «в действительности, намеренно или непреднамеренно, эти теологи надежды истолковывают последнее время больше как событие из области идей, нежели как фактическую реальность. С их точки зрения Божье Царство является конечной целью и смыслом истории».
Большинство консервативных христиан отвергают всю традицию, типичным представителем которой является Бультман, и утверждают историческую буквальность воскресения Иисуса и верующих. Однако зачастую эта убежденность в подлинности воскресения сочетается у них с представлением о бессмертии души, почему воскресение рассматривается ими как воссоединение тела и души. Консервативно настроенные христиане часто пытались доказать воскресение с помощью различных библейских и исторических свидетельств, но не утруждали себя анализом проблем взаимоотношения веры и истории.
Однако более поздние евангелические богословы анализировали эти вопросы. Например, Дж. Элдон Лэдд (13, с. 263–284) говорит об историчности воскресения и утверждает, что люди, которые не могут принять природу христианской веры, раскрытой в Библии, выдвигают предположения, чуждые библейской вере (13, с. 267–271). В пику Бультману Лэдд утверждает, что объективный факт имел место в саду, за Иерусалимскими вратами. Вместе с тем Лэдд также хочет доказать, что воскресение значит гораздо больше, чем просто исторический факт.
«Воскресение Иисуса есть не что иное, как появление на земной и временной исторической сцене вечного начала… Оно не является „нарушением" нормального хода событий; это проявление чего–то абсолютно нового. Вечная жизнь является среди смертных» (13, с. 273).
Согласно Лэдду, это «сверхисторическое» событие не может быть установлено или познано с помощью исторической реконструкции и методологии, ибо исторические доказательства не могут вызвать веру, которая приходит от слышания (13, с. 280). Это не разъединяет веру и разум, ибо они находятся в неразрывном союзе, хотя и не идентичны. Воскресение можно принять только верой, которая зарождается под действием Святого Духа. Он использует исторические свидетельства в качестве орудия пробуждения веры, но не как доказательства, заставляющие людей верить (13, с. 281).