3. Августин

3. Августин

Когда ранняя Церковь представляла собой гонимое меньшинство, надежда на тысячелетнее царство утешала и радовала христиан. Но когда Церковь стала общепризнанным и могущественным учреждением, заняв доминирующее положение в мире, стало легче считать современный век особым Божьим благословением с целью повсеместного распространения Евангелия. Это подготовило почву для аргументированного истолкования роли Церкви, которое Августин предпринял в своем труде под названием «О Граде Божьем» (написанном примерно в 413 г. н.э.).

В своем истолковании Откровения Августин во многом полагался на «семь правил» и исходные предпосылки Тихония, донатиста четвертого века. Следуя изобретенным им самим правилам, Тихоний объявил первое воскресение духовным (совершающимся в момент обращения грешника), а второе буквальным (при Втором пришествии). Тысячелетнее царство, таким образом, стало у него тысячелетним правлением святых на земле, которое уже началось после первого пришествия Христа. Кроме того, Тихоний сократил 1000 лет до 350 (на основании времени, времен и полвремени) и утверждал, что Церковь и есть Новый Иерусалим в Откровении 21.

Следуя Тихонию, Августин расположил тысячу лет между Первым и Вторым пришествиями Христа. С момента свержения сатаны с неба (Откр. 12), «Царство Божье» движется к победе на нашей земле. Первое воскресение в Откр. 20:6 стало у него духовным воскресением души в момент обращения, а не буквальным воскресением при Втором пришествии. Тысячелетнее царство, описанное в Откр. 20, происходит на земле. Сатана был скован и лишился возможности обольщать Церковь. Августин признавался, что поначалу верил в тысячелетие после Второго пришествия, но затем изменил свое мнение — отчасти по причине крайних воззрений приверженцев этой теории. Последние утверждали, будто «воскресшие будут предаваться неумеренным пиршествам и ублажать плоть свою таким количеством мяса и вина, что не только шокируют таким поведением сторонников воздержания, но и перейдут все мыслимые и немыслимые границы. Подобным утверждениям могут верить лишь плотские люди» (О Граде Божьем, 20.7).

Точка зрения Августина, будто христианская эра и есть обещанное тысячелетнее царство, стала преобладающей в Средневековье. Она оставалась теологическим ориентиром и для протестантских реформаторов, а также послужила основой для многих современных истолкователей Библии.