2. Святилище, завет и природа греха/нечистоты

2. Святилище, завет и природа греха/нечистоты

а. Завет и святость. Божья природа бескомпромиссно свята (Лев. 19:2). Его святость делает Его необыкновенным и отделенным от мира греха и смерти, в котором живут люди. Войти во взаимоотношения завета с Богом означает получить разрешение участвовать в Его святости (Исх. 19:6). Когда был учрежден завет, закон был прочитан народу, и жертвенник был окроплен кровью жертвенных животных, что символизировало присутствие Бога среди Его народа (Исх. 24:5–8). Народ был призван подражать Божьей святости через послушание закону завета (Лев. 19:2; 20:7,8). Только грех и нечистота могли разорвать эти взаимоотношения завета или угрожать им.

б. Грех и завет. В Ветхом Завете используется богатый лексикон для описания греха (см. Грех II. А). Три представления о грехе особенно важны в контексте служения во святилище. Согласно первому представлению, грех (хет, «грех, промах, непопадание в цель») — это неспособность выполнить конкретный долг, то есть исполнить закон завета (Лев. 4:2; Ис. 42:24). Согласно второй трактовке, грех (авон, «беззаконие, извращение») — это нечестные или неправедные дела и поступки, извращение правды (например, Иов 33:27). Третье слово для обозначения природы греха — это пеша (преступление, восстание). Этот термин использовался, когда речь шла о нарушении завета или договора между двумя государствами (4 Цар. 1:1; 8:20, 22). В богословском контексте пеша — это грех как акт восстания против завета и Господа завета (Ис. 1:2; Иер. 3:13; Ам. 2:4, 6–8). Слово пеша указывает на людей, дух которых настроен против Бога. Поскольку они восстали против Него (Быт. 3), грех стал неотъемлемой частью их внутреннего естества (Пс. 50:7; 142:2). Проблема заключена в человеческом сердце, где грех зарождается, после чего он проявляется в жизни и в конкретных делах (Иер. 11:8; 17:9; 18:12). Эти притязания на независимость от Бога разрывают отношения завета.

в. Нечистота и завет. Все обрядовые предписания вращались вокруг двух противоположных полюсов: святости и нечистоты. Святость чужда людям и творению в целом; это исключительное достояние Бога. Он освящает предметы, место, время и в особом смысле — Свой народ (Лев. 22:9, 16). Неподобающее соприкосновение святого и обыденного приводит к осквернению; тот же результат имеет место в случае контакта между святым/чистым и нечистым. Нечистота угрожает практически всему; даже чистые могут оказаться в ее власти (Лев. 11:39).

В богословском смысле «нечистота» была метафорой, выражавшей отчужденность между Богом и людьми. Нечистый человек не должен был прикасаться к другим людям и допускаться в святилище. Такой человек не мог поддерживать нормальные взаимоотношения и, следовательно, был мертв для общества. Так, в Книге Левит нечистота в основном ассоциируется со смертью и болезнью (Чис.6:6,7,11; Лев. 13:14).

Нечистый человек входил в область смерти. Лишенный социального взаимодействия с обществом завета и доступа к Господу завета в святилище, такой человек становился изгоем с точки зрения взаимоотношений завета. Такое понимание нечистоты означает, что грех и нечистота — это, по сути дела, синонимы. И то и другое приводит к разрыву отношений завета вследствие невольного или намеренного нарушения закона завета.

г. Реакция Бога на грех/нечистоту. Бог неравнодушен к нарушениям завета со стороны Его народа. Он так беспокоится о том, чтобы они оставались верными, потому что вне взаимоотношений завета царит смерть. Выйти за рамки завета означает вступить в область смерти, нечистоты и отчуждения от Бога. Человек, порывающий с Господом, навлекает на себя вину и несет собственное беззаконие (Лев. 4:3; 5:2–4). Фраза «нести беззаконие или грех» употребляется в Ветхом Завете в смысле «отвечать за свое беззаконие» (Лев. 5:1, 17; 17:16; 19:17; 20:17, 20) и, следовательно, быть подверженным наказанию (Лев. 7:20, 21; 19:8). Гнев Божий воспламеняется, когда нарушается закон завета (Лев. 26:28). Этот гнев может принимать форму искупительного наказания (стихи 14–26). Он также может приводить к расторжению взаимоотношений завета (стихи 27–33) и в конечном итоге к смерти (ср. с Лев. 15:31; 18:24–28).