3. Весть третьего ангела

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Весть третьего ангела

Теологическое понимание вести третьего ангела в конце концов появилось среди субботствующих адвентистов во время серии библейских конференций 1848 года. По мере развития у них теологии святилища они с верой последовали за Христом во Святое святых. Из Откр. 11:19 они почерпнули идею о непреходящей действенности Божьего завета с его священным ковчегом, содержащим Декалог. Что касается Откр. 14:12 как центральной истины в вести третьего ангела, то они отождествляли заповеди Божьи с Десятью Заповедями. В 1846 году Джозеф Бейтс убедил Джеймса и Елену Уайт, что истинное поклонение Богу требует восстановления четвертой заповеди.

Елена Уайт рассматривала седьмой день субботу как «стену разделения между истинным Израилем Божьим и неверующими» (Ранние произведения, с. 33), хотя в то же время она признавала, что у «Бога есть дети, которые не знают о субботе и не соблюдают ее» (там же). Подобная трактовка возвысила истину о субботе до статуса запечатлевающей вести (Откр. 7:2) или испытующей истины, определяющей принадлежность к Церкви Остатка из Откровения 14:12. «Вера Иисуса» (стих 12 по др. переводу) истолковывалась как «все учения Иисуса в Новом Завете» (7, с. 194) или «евангельские учения и предписания» (1, с. 135).

Хотя в течение нескольких лет фраза «свидетельство Иисуса» (Откр. 12:17) использовалась в качестве синонима «веры Иисуса», в пятидесятые годы девятнадцатого века появилось новое истолкование. Теперь «свидетельство Иисуса» связывалось с пророческим даром, проявлявшимся в служении и сочинениях Елены Уайт (ср. с Откр. 19:10). Это истолкование стало опознавательным знаком Церкви Остатка по Откр. 12:17 и неотъемлемой частью миссионерской проповеди Церкви адвентистов седьмого дня.

Истолкование «зверя и образа его» (Откр. 14:9–11) приобрело важное значение для понимания вести третьего ангела. В 1851 году Дж. Н. Андрюс отождествил зверя из Откр. 14:9–11 со зверем из Откр. 13:1–10, который представлял собой пророческое развитие четвертого зверя из Дан. 7. Оба символических зверя (Дан. 7 и Откр. 13) выходят из моря. Перечислив пять других сходств, Андрюс пришел к следующему выводу (76): «Очевидно, что этот зверь представляет папскую разновидность четвертой империи, ибо она принимает престол и власть от дракона, императорского Рима (стих 2)». Будучи средневековой государственной церковью, она будет господствовать над святыми 42 месяца (Дан. 7:23–26; Откр. 13:5–8). Этот период закончился в 1798 году после получения «смертельной раны» (Откр. 13:3), от которой зверю предстояло оправиться. Андрюс заключил, что «под образом зверя должна подразумеваться другая церковная организация, облеченная силой и властью, чтобы предавать святых смерти. Она может означать не что иное, как прогнивший и павший протестантизм» (1, с. 105).

Андрюс и Бейтс соглашались с тем, что начертание зверя символизирует «насаждение протестантизмом институтов папства» (13, т. 4, с. 1101). Андрюс истолковал это «начертание» как навязывание воскресного отдыха ради противодействия святым, соблюдающим заповеди Божьи: «Хотя четвертая заповедь недвусмысленно требует соблюдать освященный покой дня Господнего, почти весь мир в настоящее время дивится, следя за зверем, и соблюдает языческий праздник воскресного дня, которым была подменена святая суббота в период великого отступления» (1, с. 108). Однако он отмечал, что «соблюдение воскресного дня — это еще не начертание зверя и не будет им до тех пор, пока не выйдет указ, заставляющий жителей земли почитать эту идольскую субботу. Наступит время, когда этот день будет испытанием, но это время еще не наступило» (Рукопись 118, 1899 г.).

С таким пониманием вестей трех ангелов как последней вести предостережения адвентисты седьмого дня уверовали в то, что они стоят на «твердом, непоколебимом фундаменте» (Духовные дары, т. 1, с. 169); они объединили теологию святилища и истину о субботе в «истину для настоящего времени». Своевременность вести третьего ангела, призывающей восстановить апостольское Евангелие и поклонение, особенно явственно выделяется на фоне современной либеральной теологии и теории эволюции, которые истолковывают историю Божьего творения, описанную в первой и второй главах Книги Бытие, в духовном ключе. Главная особенность вести адвентистов седьмого дня заключается в том факте, что она «прямо противостоит главной ереси нашего века — теории эволюции и призывает всех, желающих выйти из Вавилона, из отступничества, принять истинный знак преданности живому Богу–Творцу» (22, с. 709).

Елена Уайт следующим образом подчеркивала неразрывную связь между субботой и вестями трех ангелов: «Отделите субботу от вестей, и она потеряет свою силу; но когда она проповедуется в связи с вестью третьего ангела, сила сопровождает ее, сила, убеждающая и обличающая неверующих и безбожников, выводящая их из мира и укрепляющая на то, чтобы жить, возрастать и процветать в Господе» (Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 337).

Следовательно, в соответствии с теологией адвентистов седьмого дня принятие седьмого дня субботы предполагает принятие эсхатологии троекратной вести по Откр. 14. Однако главное в вестях трех ангелов — это срочный призыв избрать Иисуса личным Господом и Спасителем и оставаться верным Ему во время заключительного кризиса, что важнее любых реформ в богослужении (Откр. 14:1–5).